Роберт Каплан: Мы уже привыкли стоять лицом к лицу со всеми этими неурядицами. Известны, знаете ли, и российский реваншизм, и беженский кризис, и террор. А общие корни всех подобных неурядиц возможно сразу же обнаружить в мерах, которыми пытались мы уладить и все перечисленное, и многие прочие вещи: в структурной экономической реформе.
Ирония заключается в том, что структурная экономическая реформа остается необходимой, дабы создавать социально развитое «государство всеобщего благоденствия».
После Второй Мировой войны единственным – вернее, главным политическим и экономическим ответом на бедствия, причиненные двумя всемирными столкновениями – на людские муки, на разруху – было создание гуманного, социально развитого «государства всеобщего благоденствия». Трудность же заключалась в следующем. Подобное государство, каким оно видится ныне, попросту немыслимо построить ни в одном обществе – за вычетом наиболее гибких и высокоразвитых северо-европейских стран. Это обстоятельство и тормозит европейскую экономику по-настоящему.
Этим обстоятельством и вызывается нулевой экономический рост; а при нулевом экономическом росте население гораздо менее склонно принимать и поглощать иммигрантов – особенно приезжих мусульман. Наблюдайся в Европе хотя бы пятипроцентный экономический рост, европейское отношение к мусульманским переселенцам изрядно отличалось бы от нынешнего.
Однако роста не заметно. Рост равняется нулю – и главным образом потому, что структурная реформа потерпела крах. Но ведь сама структурная реформа порождается трудностями, сопряженными с необходимостью поддерживать государство на уровне «всеобщего благоденствия».
Кроме того, ЕС чрезвычайно честолюбив и заносчив. Я убедился в этом, собирая материалы для своей книги. ЕС включает в себя различные империи минувшего, с их различными культурами и – что гораздо важнее – различными традициями экономического развития.
Тут наличествуют… М-м-м… Поглядите: каковы главнейшие города Европы? Маастрихт, Гаага, Страсбург, Брюссель. Что за география перед нами? Это империя Карла Великого, это империя Каролингов, образовавшаяся в IX столетии. Она простирается от Северного моря на юг, через Швейцарию, отчасти ветвится к Милану, к Северной Италии, достигает Франкфурта. Упомянутые земли остаются европейским сердцем, средоточием Европы уже… м-м-м… 1200 лет.
Сперва была империя Каролингов. Затем возникли Прусская империя – Берлин. Эти стали главной из новейших… главнейшей новой державой. После – империя Габсбургов; я еще доберусь до нее в конце разговора.
А с другой стороны перед нами Средиземноморская Европа. Там видна Европа Балканская – наследница Оттоманской и Византийской империй. Это и Румыния, И Болгария, и Сербия, и… да, верно: и Македония. И Греция тоже. И отнюдь не чисто случайно сложилось так, что здесь перед нами наиболее беспокойная область еврозоны – в юго-восточном ее углу, в той части Европы, где Греция… где, знаете ли… Греция… бедная падчерица Оттоманской и Византийской империй, наследовавшая развалины деспотизма, а не ставшая преемницей Каролингов – это вам понятно.
Греция – самая… Греция – наименее бюрократическое из европейских государств. Я говорю о числе правительственных учреждений. Современные политические партии, существование коих не вращается вокруг «богоравных вождей», не возникали и не развивались в Греции до самых 80-х годов минувшего столетия. В этом смысле – в смысле числа учреждений и установлений – Греция плетется далеко позади остальной Европы.
Стало быть, объединенная Европа впитала и усвоила четыре или пять исторических традиций, связанных с империями, развивавшимися по вполне различным путям. И если глядеть на Европу, то на Францию необходимо глядеть всего пристальней. Франция – краеугольный камень Европы. Она простирается и в северные, и в средиземноморские области. Она огромна – почти столь же огромна, сколь и Германия, однако вовсе не столь же здорова экономически. Она почти так же экономически неустойчива, как, например, Италия.
И получается: грядущее всей еврозоны зависит от того, куда направится Франция.
