Ноам Хомский: Видите ли, впервые за 500 лет с тех пор, как испанские и португальские завоеватели пришли в Южную Америку, этот континент начал самостоятельно распоряжаться своей судьбой. У Латинской Америки всегда было две привычных и коренных незадачи. Первая состояла в том, что государства, созданные в итоге Конкисты, оказались полностью разобщены, связей меж ними почти не существовало, меж ними даже дорог не прокладывали. Каждая страна жила сама по себе, оглядываясь лишь на заморскую империю.
Хуже того: наличествовала разобщенность внутренняя. В типичном латиноамериканском государстве имеется слой невероятных богачей, наделенных привилегиями. Сперва богачи подражали европейцам, потом – североамериканцам. То есть, посылали детей учиться за океаном, заводили себе виллы на Французской Ривьере, вкладывали деньги в зарубежную промышленность и т. д.
Там есть люди более и менее светлокожие – сплошь и рядом это играло известную роль. По сути, белые европеизированные «сливки общества» заправляли странами, где буквально царили нищета и гнет – во многих отношениях наихудшие в мире – и все государства существовали порознь.
И Латинская Америка принялась преодолевать невзгоды. Существуют новые, недавно созданные южноамериканские учреждения, в заметной степени занимающиеся внутренними государственными задачами. Латинская Америка – не Южная Азия. У Латинской Америки гораздо лучшая основа для развития, чем та, что была у Южной Азии – природные богатства, отсутствие врагов – по крайности, внешних – и тому подобное. Но вот что касается ввоза товаров… Латинская Америка ввозила предметы роскоши, в то время как Южная Азия импортировала и продолжает импортировать средства производства. «Четыре Азиатских Тигра» – так называют Южную Корею, Гонконг, Сингапур и Тайвань – контролировали технологии, распоряжались капиталовложениями и т. п. А Латинская Америка обреталась в руках иностранных капиталистов и доморощенных «сливок общества», которым и дела не было до хозяйственного развития.
Все это меняется. И какие поразительные перемены! Вы здесь говорили о правах коренного населения – в Латинской Америке оно поистине огромно. В Северной Америке индейцев почти полностью истребили, но в Латинской они уцелели – не все племена, разумеется, но значительная часть. А в некоторых странах – скажем, в Боливии – коренные обитатели составляют большинство.
Что ж, дело начато – не впервые начато, но впервые начато успешно. Латиноамериканцы взяли бразды правления в собственные руки.
Например, Боливия… Боливия, если угодно – образец демократической страны. За последние 10 лет на выборах побеждали политические организации, главным образом состоящие из индейцев, и нынешний президент – выходец из индейской среды, притом, не зажиточной, а бедной, крестьянской – Эво Моралес.
Что до выборов – это вовсе не клоунады, столь привычные гражданам Соединенных Штатов. И в ходе предвыборных кампаний говорят о вещах серьезных: о контроле над природными богатствами, о культурных правах – существенный вопрос для государства, где имеется великое разнообразие культур! – о женских правах, и тому подобном. Люди заботятся о по-настоящему жгучих вопросах, а не о пустяках.
И добиваются очень многого. На сегодня одно из крупнейших достижений в том, что США потеряли все свои южноамериканские военные базы до единой – наши вояки выкинуты вон и прочь. Отовсюду!
С год назад возникла новая организация. Она пока что сделала немного, но если постарается, то все у нее впереди. Это организация всех государств Западного полушария – исключая Соединенные Штаты и Канаду. Весьма важное учреждение. А значит оно: мы не желаем быть игрушками в лапах богатого белокожего северянина.
Вот вам одно из огромных достижений.
Очень многое пока что не идет на лад – и все же значительные достижения уже наличествуют.