Новости из ближневосточного региона не одно десятилетие не сходят с первых полос. Меняются экзотические названия, имена, организации, но проблематика остаётся прежней. Лихорадочная борьба за власть и влияние, вмешательство внешних сил, «желающих помочь» и выступающих в роли миротворцев, нередко с обратным результатом, когда война, как пламя лесного пожара, перебрасывается на сопредельные страны и территории. При этом на каждом из лидеров общин, создающих пеструю ткань ближневосточного общества, лежит ответственность за физическое выживание сотен тысяч, а нередко и миллионов людей.
Один из ярких примеров – Ливан, где конфликт вспыхнул в результате израильско-палестинского противостояния и уже не одно десятилетие продолжает разрушать жизнь его мультикультурных общин. Он то тлеет, то полыхает вновь и сегодня грозит вылиться в очередной пожар, способный до основания разрушить эту некогда процветавшую страну.
После отставки Харири Ливан вероятно станет оплотом проиранских сил, и 7 ноября министр Саудовской Аравии по делам Персидского залива Тамер аль-Сабхан объявил, что они будут рассматривать Ливан в качестве государства, объявившего Саудовской Аравии войну.
Так на прошлой неделе премьер-министр Ливана Саад Харири неожиданно объявил об отставке, обосновав решение опасениями за собственную жизнь. Политик выступил с телевизионным обращением из столицы Саудовской Аравии Эр-Рияда, на политические элиты которой он в своем противостоянии с Ираном и подконтрольной Ирану партией «Хезболла» вынужден опираться ради защиты интересов суннитской общины. По словам Саада Харири, против него зреет заговор, и он боится повторения истории своего отца Рафика Харири, бывшего премьер-министра Ливана, погибшего в результате подрыва автомобиля. Саад Харири, являясь союзником Саудовской Аравии, не может управлять страной в сотрудничестве с «Хезболлой», на сегодняшний день имеющей 12 мест в парламенте и входящей в пропрезидентскую «коалицию 8 марта», поскольку Саудовская Аравия называет Иран главным источником проблем в регионе.
После отставки Харири Ливан вероятно станет оплотом проиранских сил, и 7 ноября министр Саудовской Аравии по делам Персидского залива Тамер аль-Сабхан объявил, что они будут рассматривать Ливан в качестве государства, объявившего Саудовской Аравии войну. Причиной такого заявления министр назвал действия «Хезболлы», в частности причастность «Партии Аллаха» к терактам и военным акциям, направленным против Саудовской Аравии. В частности, 4 ноября силы противовоздушной обороны Саудовской Аравии перехватили ракету, выпущенную йеменскими проиранскими повстанцами-хуситами с подконтрольной шиитским милициям территории Йемена, и на основании исследования обломков Эр-Рияд заявляет о причастности Ирана к производству и транспортировке снаряда в Йемен. Данный факт даёт Саудовской Аравии возможность воспользоваться правом на самооборону, закреплённым в Уставе ООН. Таким образом Ливан превращается в очередное поле противостояния Ирана и Саудовской Аравии.
Чтобы понять, как государство, бывшее оплотом стабильности в регионе, превратилось в потенциальную горячую точку, следует начать с момента, предшествовавшего обретению Ливаном независимости.
В 1920 году Ливан вместе с Сирией стал подмандатной территорией Франции. Население страны разделилось на два лагеря: мусульмане-суниты видели будущее Ливана в качестве арабо-мусульманского государства, стоящего рука об руку с Сирией и другими арабскими странами; а вторая часть жителей, включавшая в себя христиан-маронитов (последователей древней Маронитской католической церкви, составлявших на тот момент около 60% населения), а также шиитов, друзов (ответвление шиитов) и православную армянскую общину, считала Ливан древним христианским государством, наследником финикийцев и ориентировалась на Европу. Вскоре благодаря поддержке Франции марониты достигли господствующего положения, и их представители занимали основные руководящие посты.
Однако в 1943 году Ливан выходит из состава колониальной Франции и становится независимым государством. Чтобы решить вопрос распределения власти, представители конфессий заключают устное соглашение, получившее имя «Национальный пакт», согласно которому пост президента остаётся за маронитами, премьер-министр выбирается из суннитов, а спикер парламента – из шиитов. Также обе стороны отказались от своих планов касательно будущего Ливана, и государство было объявлено нейтральной страной.
Подобный государственный уклад являл собой уникальный для региона пример баланса сил и общин: христиан и мусульманства, сторонников Европы и Ближнего Востока.
Аналогичным пример мирного сосуществования мультикультурных общин, но на территории Европы является Швейцария, население которой разнится по языковому признаку. Из-за этого сходства, а также сходства горного ландшафта и некогда высокого уровня культурного и экономического развития Ливан стали называли «арабской Швейцарией». И вполне заслуженно: как бывшая колония Ливан имел тесные связи с Европой, что способствовало привлечению инвестиций, вследствие чего уже вскоре Бейрут стал прогрессивным центром страны и популярным местом туристического паломничества.
У Ливана были все возможности стать одной из самых благополучных и стабильных стран мира. Однако в конце 1950-х ситуация в регионе резко накалилась. В конце сороковых жизнь региона стала определять арабо-израильская война, с разной степенью интенсивности ведущаяся по сегодняшний день. Военные действия начались как борьба между еврейским населением Палестины и арабским миром за принадлежность палестинских территорий. После провозглашения Израилем независимости в 1948-м соседние государства, несогласные с решением ООН о разделе Палестины, поставили перед собой цель уничтожить новообразованный Израиль и создать объединённое государство Палестину.
Базируясь на территории Ливана, палестинцы время от времени совершали нападения на израильские территории, пытаясь вернуться на территории, где они проживали до начала переселения европейских евреев в Палестину.
Все эти события сопровождались массовым оттоком палестинского населения в соседние страны, одной из которых стал Ливан. Беженцы стали оседать на юге страны, образовывая целые лагеря, подчинявшиеся отнюдь не ливанским властям, но Организации освобождения Палестины. Это негативно отражалось на местном населении (преимущественно христианском) и нарушало хрупкое межконфессиональное равновесие.
Базируясь на территории Ливана, палестинцы время от времени совершали нападения на израильские территории, пытаясь вернуться на территории, где они проживали до начала переселения европейских евреев в Палестину. Израильские военные стали проводить ответные рейды против палестинцев на территории Ливана, а израильское правительство требовало от Ливана решения вопроса с беженцами.
Так ситуация заострялась в течении долгих лет, и в итоге в 1970-х начались первые столкновения ливанской армии с палестинцами, что стало новой причиной для внутренних разногласий. Христианская часть населения встала на сторону правительства, а внутри христианской общины стали развиваться радикальные националистические организации фалангистского толка, а также идеология «финикиизма», отделяющая арабов Ливана от остальных арабских субэтносов в отдельную нацию потомков древних финикийцев. Ливанцы-сунниты, в свою очередь, взяли на вооружение идеологию панарабизма, пропагандируемую правящей во многих арабских странах партией Арабского социалистического возрождения БААС, частью которой была Организация освобождения Палестины. Итогом противостояния стала гражданская война, длившаяся с 1975-го по 1990 год, которая милитаризировала не только упомянутые маронитскую и суннитскую общины, но также шиитскую и армянскую, и придала важности армянской ультраправой партии «Дашнакцутюн» и партии «Хезболла». Ход конфликта осложняло также вмешательство Сирии, которая в разные периоды то поддерживала ливанское правительство, то принимала сторону оппозиции, а также вторжение в 1982 году Израиля. Пиком гражданской войны стала резня в лагерях палестинских беженцев «Сабра» и «Шатиле», жертвами которой стали, по разным подсчетам, от 700 до 3500 человек, осуществленная маронитскими «фалангистами» и армянскими «дашнаками» при поддержке израильских вооруженных сил.
После войны Ливан, точнее, его христианские и шиитские общины попадают под влияние Ирана и Сирии, а суннитская – под влияние Саудовской Аравии из-за снижения влияния партии БААС: ее вытеснили с политической сцены путем укрепления в суннитском мире радикального ислама ваххабитского и салафитского толка. Таким образом на фоне внешней стабилизации шиитская и суннитская общины становились все радикальнее, вращаясь вокруг салафитских движений и партии «Хезболла». Скрытые процессы вылезли наружу после убийства ориентированного на Саудовскую Аравию премьера Рафика Харири. Итогом стала «революция кедров», обеспечившая окончательный вывод из Ливана сирийских войск, а также возобновление израильских военных рейдов на территорию Ливана – на этот раз направленных уже не против суннитской ООП, а против шиитской «Хезболлы». Крупнейшим эпизодом стал вооруженный конфликт 2006 года, спровоцированный мелкими трансграничными инцидентами – израильскими десантными рейдами и ракетными обстрелами со стороны «Хезболлы». При этом обе стороны обвиняли друг друга в провокациях.
То есть, с какой бы стороны ни пришла война, присутствие в Ливане «Хезболлы» противоречит интересам большинства игроков, а значит, внешняя коалиция возьмет жесткий курс на ее вытеснение из страны.
Таким образом, посмотрев на прошлое Ливана, можно провести довольно чёткую параллель с нынешней ситуацией вокруг и внутри страны. Ливан снова может стать площадкой для выяснения отношений третьими сторонами, а таких случаев в регионе множество: начиная с вышеупомянутого конфликта Ирана с Саудовской Аравией и заканчивая извечной враждой все того же Ирана с Израилем, новым поводом для которой могут послужить столкновения интересов двух государств в Сирии. Также не стоит забывать о Соединенных Штатах и новой политике президента Дональда Трампа, решившего довести до «победного конца» партию США на Ближнем Востоке. Речь о демилитаризации региона, дерадикализации Саудовской Аравии, ограничении влияния Ирана и усилении роли Израиля в качестве гегемона на пространствах Большого Леванта – территории между Аравийским полуостровом и Междуречьем. И кто знает, на какие действия пойдёт Трамп, принимая во внимание разговоры о пересмотре отношений с Ираном и возможном восстановлении санкций, снятых Обамой после достижения ядерного соглашения в 2015 году.
Опасность для сохранения стабильности в Ливане представляет также окончание гражданской войны в сопредельной Сирии, поскольку в стране присутствуют все участники сирийского конфликта, ориентированные на Саудовскую Аравию, за исключением курдов – салафиты, марониты, «Хезболла» и «Дашнакцутюн». То есть, с какой бы стороны ни пришла война, присутствие в Ливане «Хезболлы» противоречит интересам большинства игроков, а значит, внешняя коалиция возьмет жесткий курс на ее вытеснение из страны. И кто знает, чем обернётся для Ливана этот новый вооруженный конфликт. Ведь с каждым разом восстановить стабильность все сложнее.
Екатерина Щербак