Сразу после приезда во Львов, рассказывал мне ректор университета, студенты из Донецка ходили группами и громко разговаривали на русском. Они не хотели говорить на украинском, как большинство жителей города; они не хотели интегрироваться в общество. Львов находится в Западной Украине, недалеко от польской границы. Донецк, расположенный в сотнях километров на восток, был оккупирован поддерживаемыми Россией «сепаратистами» после российского вторжения в 2014 году. Новые студенты были «внутренне перемещёнными лицами» – беженцами в собственной стране.
Однако первый год прошёл, а второй был уже совершенно иным. Спустя три года, по словам ректора, студенты из Западной и Восточной Украины едва ли отличались друг от друга – и не только они. С момента вторжения прошло четыре года, и полтора миллиона внутренне перемещённых в результате войны украинцев справляются лучше, чем можно было бы ожидать. У большинства достигших трудоспособного возраста есть рабочие места. Практически все утверждают, что доверяют своим соседям.
Интеграция донецких беженцев в школы и сообщества центральных и западных регионов страны – часть длинной истории: интеграции войны в сознание украинцев. И хотя мы не видим этого на первых полосах – российско-украинская война продолжается. Один из поддерживаемых Россией лидеров сепаратистов был убит взрывом бомбы в августе. Перестрелки происходят практически каждый день, солдаты по обе стороны гибнут практически каждую неделю: число жертв с 2014 года насчитывает более 10 000 человек. В некоторых барочных церквях Львова есть часовни, посвящённые этим жертвам.
Конфликт, которому не видно конца, постепенно меняет мировоззрение, это ведёт к явлению, которое в докладе Атлантического совета столь проницательно названо «геополитическим разводом века» – разделением двух стран, которые на протяжении веков были частью одной империи. Торговля между Украиной и Россией, чьи экономики были связаны со времён Средневековья, идёт на спад, и возмещается, в случае Украины, за счёт Европы и остального мира. Теперь Индия, а не Россия, основной импортёр украинских продуктов питания. Слабнут и древние религиозные связи между странами: Украинская православная церковь теперь официально отделена от Московского патриархата. Угасают даже личные связи: теперь, когда прямые перелёты между странами запрещены, украинцы скорее отправятся жить и работать в Польшу, а не в Россию.
Некогда всемогущее общественное влияние также исчезает, частично благодаря действиям властей. Украинские радиостанции – как это происходит в Канаде и во Франции – обязаны транслировать определённый процент украинских песен, а многие российские государственные телеканалы находятся под запретом на основании военно-пропагандистского контента. Некоторые по глупости хотят зайти дальше: региональный законодательный орган во Львове заявил на прошлой неделе, что планирует запретить все русскоязычные книги и музыку – мера, которую в этой глубоко двуязычной стране невозможно соблюсти. На прошлой неделе книги на русском языке были легко доступны в магазинах, уличных киосках и на ежегодном Книжном форуме. Я спросила у своего украинского издателя, что она думает о запрете. Она ответила одним словом: «Сумасшедшие».
Эти мелкие, дискриминационные меры являются выражением разочарования войной, которая никак не заканчивается. Кроме того, они бессмысленны, потому что уже происходит более глубокий, тектонический сдвиг. Благодаря войне и гневу на её виновников украинцы и сами выбирают говорить на украинском. Благодаря войне различные регионы этой огромной страны становятся всё ближе друг к другу. Многие жалуются, что война также даёт украинским политикам повод ничего не делать, не проводить экономические и правовые реформы, в которых нуждается страна. Но благодаря войне всё больше украинцев идентифицируют себя как «европейцев», в противовес России, и всё больше украинцев понимает, что принадлежность к Европе означает необходимость использовать своё право голоса и быть более организованными в своём желании перемен.
Ирония заключается в том, что российское вторжение, изначально планируемое в качестве наказания для ориентированного на Европу украинского правительства, подтолкнуло страну в совершенно ином направлении. Это также напоминание о том, что предполагаемые стратегические таланты российского президента Владимира Путина не столь выдающиеся, как могло показаться. Его вторжение в Украину превратило некогда дружественное соседнее государство во врага. Его усилия по объединению «русскоязычных народов» в евразийский блок убедили тысячи людей перестать говорить на русском. И, конечно же, его вмешательство в американские выборы вызвало больше паранойи и сопротивления по отношению к России, чем мы видели за последние 50 лет. Украина прекрасный пример того, как жестокость может привести к непредвиденным последствиям, и как краткосрочная победа может превратиться в долгосрочное поражение.
Статья Энн Эпплбаум для The Washington Post
Перевод Екатерины Щербак
