В 22-ом выпуске серии Skype-интервью Андрея Бузарова, свою экспертную оценку в сфере энергетики дал Вадим Карнаух. Он рассказал о сложностях в энергетической сфере, в частности ситуацию с закрытием шахт в Павлограде. Затронул и другие фактические.
Андрей:
Вадим, приветствую!
Вадим:
Добрый день!
Андрей:
Мы с Вами последовательно записываем темы, которые касаются, как Украины в целом, так и конкретных регионов. Мне кажется, что одной из главных проблем в последнее время, является то, что в Киеве отсутствует полное понимание того, что происходит в отдельных регионах. Если говорить о Донецкой и Луганской областях, то здесь эта проблема еще более актуальна ввиду того, что из-за военного конфликта этот регион находится в фактическом особом статусе. Понятно, что проблематика региона всем известна, но каждый раз по-новому смотришь на одни и те же проблемы: экология, шахты, социальные вопросы, экономика и так далее.
Сегодня я хотел бы с Вами поговорить о вопросе шахт. Месяц назад Президент проводил большое совещание с представителями профсоюзов, после этого ДТЭК анонсировал закрытие шахт ПАО “ДТЭК Павлоградуголь”, что естественно повлияло и на часть Донбасса, поскольку много людей из Донецкой области работает на шахтах в Павлограде. Давайте говорить поэтапно, тема шахт сейчас актуальна и уже даже заполитизирована, но если условно разделить проблему шахтерской угольной промышленности: до конфликта и после 2014 года – что изменилось?
Вадим:
Немного вернемся в историю. Системно, на протяжении всей независимости нашей страны, к сожалению, угольная промышленность только теряет, а не приобретает, и думаю это не только в угольной промышленности.
На 2013 год у нас было 94-96 предприятий угольной отрасти, которые давали 80-90 млн. тонн угля и эта та цифра, которая, казалось бы, давала стране возможность чувствовать себя энергетически независимой. С приходом конфликта лучший уголь остался на неподконтрольной территории, антрацит весь остался там. У нас осталась энергетика и порядка 33 предприятий угольной промышленности государственного сектора и частный сектор, мощный в виде ДТЭК и, уже сегодня, добыча естественно пропорционально упала.
Если все-таки разделять конфликт и производственный подход к этому вопросу, то военный конфликт есть и, к сожалению, он продолжается, а есть еще и производственный конфликт, я бы так его назвал. Сейчас существует такая тенденция, что все удобно списывать на конфликт, но на самом деле ничего не мешает сегодня заниматься угольной промышленностью, заниматься этой тяжелой и определенно не подъемной проблемой. На сегодняшний день мы имеем полностью разграбленный государственный сектор, на протяжении последних пяти лет все мы видим каких-то кураторов, смотрящих все что угодно, но только не цивилизованные методы управления угольной промышленностью. В итоге разграбленность, отсутствие наказания тех, кто привел к этому, частая смена кадрового состава и в сухом остатке социальная напряженность, системная задолженность по зарплате, все это говорит о том, что в данном направлении ничего не делается.
Андрей:
Вадим, Вы хорошо охарактеризовали всю хронологию шахтной проблематики. Какие проблемы Вы считаете основными сейчас?
Вадим:
Нужно провести полный аудит, который даст понимание, что у нас есть на сегодняшний день и что с этим делать. Правительство говорит, что аудит был проведен, но на самом деле всегда эксперты говорят об одной картине, а Министерство о другой.
Пока мы не будем понимать, что конкретно происходит в угольной промышленности, пока не будет проведен аудит, мы не сможем двигаться дальше, не сможем работать над программой реструктуризации и программой развития.
Существует такое мнение в обществе, что шахты нужно закрывать…
Андрей:
Вадим, по поводу закрывать. Думаю, что закрытие шахт приведет к падению поступлений в бюджет, шахты это крупные налогоплательщики. Знаю, что Вы изучали данный вопрос за рубежом, расскажите, как это было за рубежом? Международный опыт – моя любимая тема.
Вадим:
Многие программы инициировались и финансировались ЕС. В 2012 году была программа, в которой я принял участие в составе рабочей группы Донецкой ОГА для поездки в Германию город Дортмунд. Там была реализована программа по закрытию всех угольных шахт и тяжелой металлургии. Поездка была не просто интересной, но и познавательной, после мы имели представление того, как Донецкая область должна двигаться в данном направлении. На сегодняшний день на месте всех закрытых угольных предприятий существуют современные эко-парки, технопарки, крупные логистические компании, у людей новые рабочие места и значительное увеличение занятости населения. В целом все хорошо, все к чему они стремились – получилось. Очевидно, что нам нужно все эти программы возрождать и идти таким же путем.
Андрей:
На сколько сейчас сильна политизация проблемы?
Вадим:
Нового я ничего сейчас не скажу, к сожалению, на шахтерах сейчас кто только не пиарится. Объективно кто с ними постоянно – это нужно отдать должное независимым профсоюзам, которые системно отстаивают интересы трудовых коллективов.
Андрей:
Проблемами шахт так же можно назвать копанки, терриконы и смотрящие. Что вы можете об этом сказать?
Вадим:
Фактическая часть копанок осталась на той территории, сейчас уже неподконтрольной.
Проблема терриконов актуальна, ее периодически затрагивает массмедиа, периодически это обсуждается, возбуждаться уголовные дела, какой-то процесс идет, но мы видим только одно – большегрузы системно продолжают ездить в данном направлении.
А по смотрящим конечно вообще классика жанра, я думаю, мне не стоит ничего здесь комментировать, если Президент называет эти фамилии на совещаниях.
Андрей:
Хорошо. Мы с вами проанализировали проблему, международный опыт. Вадим, что дальше делать, резюмируя нашу беседу?
Вадим:
Нужно идти параллельными путями, это и государственная программа с вовлечением максимального количества экспертов, профильного министерства и максимальное возобновление работ с ЕС, так как без их финансовой поддержки и опыта будет тяжело что- либо реализовать качественно. Второй путь, который должен идти параллельно – это приватизация с правильными условиями, в которой самое главное – не привязываться только к финансовой стороне, но и не забывать про социальный фактор.
Я уверен, что к тотальному закрытию мы не готовы.
Андрей:
Как правило, люди, которые говорят о закрытии, не из Донбасса. К данному вопросу должен быть прагматичный подход исходя из интересов тех украинцев, которые живут в конкретном регионе. Если мы говорим о шахтах, то должен быть соответствующий отраслевой подход.
Вадим:
Пример Дортмунда я озвучил не зря, первое, что у них было – это четкое понимание, куда трудоустроить людей, а дальше уже, что делать с этими предприятиями.
У шахтеров самые тяжелые условия труда и я не думаю, что если им предоставить возможность работать на поверхности, то они откажутся.
Андрей:
Согласен с Вами. Спасибо за обстоятельный анализ текущей ситуации в угольной промышленности.