В минувшем феврале исполнилось ровно сорок пять лет с того дня, когда американский президент Ричард Никсон вернулся из Китая после визита, изумившего целый мир и всполошившего московское руководство — оно ждало Никсона к себе лишь несколькими месяцами позднее.
Советские вожди гадали: а не присутствуют ли они при возникновении американо-китайского союза, которого СССР страшился еще с начала 1960-х, когда китайско-советский союз пошел прахом?
Пока истерические вашингтонские политиканы и СМИ корчатся при каждом упоминании об очередных «московских происках», пока президент Трамп то и дело задает вопрос: «А не лучше ли нам наладить, наконец, отношения с Россией?», более благоразумные американские политики стоят перед все тем же выбором: Россия или Китай? Правда, на сей раз игра ведется, видимо, еще бóльшая, чем прежде.
История непрекращающихся трений между Россией и Китаем предлагает двоякий выбор. Можно сдружиться с Россией и привлечь ее на свою сторону, как противовес еще более могучей державе — Китаю. Или можно сдружиться с Китаем, дабы защищать надежно скованный правилами и предписаниями международный порядок от самого могущественного и свободомыслящего неприятеля — России.
Кажется, любому должно уже стать понятно: мы больше не в силах и не в состоянии противодействовать и Китаю, и России одновременно. Это может казаться соблазнительным и естественным образом действий — учитывая исторически сложившееся стремление США защищать чужую территориальную целостность, поощрять соблюдение человеческих прав и обеспечивать условия для свободной торговли. Однако следует признать: подобные задачи США больше не по зубам.
Это, по меньшей мере, потребовало бы решительных американских действий в Сирии, явной военной помощи киевскому режиму, огромного военного наращивания сил НАТО во всей Восточной Европе — и гораздо более жесткого противостояния Китаю на просторах Южно- и Восточно-Китайского морей. Это легло бы еще бóльшим бременем на военные возможности США — а ведь американские вооруженные силы уже страдают от недостатка в личном составе. И, вдобавок, подобного бремени американский народ, судя по всему, нести больше не желает.
Потеряна прежняя путеводная нить в обсуждении пустого вопроса: хорохорится Дональд Трамп или нет, когда твердит: «Америка — во главе угла»? Что это — милитаризм или просто стремление изолироваться от остального мира? И неужто сегодняшний выбор США предрешен действиями предшествовавшего правительства?
Лишь сейчас понемногу начинают осознаваться нелегкие последствия международной политики, проводившейся Бараком Обамой. А этот человек явно постарался осложнить всеобщее международное положение донельзя — куда больше, чем сумел бы Трамп. Когда русские, иранские и турецкие министры иностранных дел встретились в Москве (правительство Обамы доживало тогда последние свои недели), чтобы самостоятельно, не приглашая США, найти выход из сирийского кризиса, они обнародовали поразительное заявление: народ [американский. — Редакционное примечание «Экономиста»], однажды объявивший себя «незаменимым», несомненно стал заменимым. Подобное утверждение было бы еще возможно в печальный день удара по Перл-Харбору — но с тех пор казалось начисто немыслимым. Как же так? Интересы Америки ставятся на второй план, ибо на первый выходит решение вопиющего международного кризиса!
Трудно разложить по полочкам все факторы, приведшие США к этой точке. Неужто это лишь неизбежные итоги относительного — или даже безотносительного, абсолютного! — американского упадка? Неужто это итоги деятельности президента, стремившегося «толкать других вперед, а самим оставаться позади»? Президента, чья основополагающая внешняя политика сводилась к принципу: грехи, уже совершенные, хуже, нежели грехи всего лишь задуманные? Или Обама полагал, будто руководит страной, истощенной войнами в Ираке и Афганистане — страной, уже не стремящейся защищать пресловутую «западную свободу», уже видящей в ней лишь тяжкое бремя?
Как бы там ни было, Трамп унаследовал Америку, больше не желающую — да и не способную! — господствовать, как некогда, на всемирной арене.
И… «куда ж нам плыть»? Если мы нельзя противостоять Китаю и России одновременно, то следует пойти на компромисс хотя бы с одной из этих стран.
Подружиться ли с Россией?
В пользу этого решения говорит главный довод. Китай уже приносит Соединенным Штатам больший всемирный вред, нежели Россия. Китай вредит экономическим интересам США посредством несправедливых торговых правил — поскольку американское присутствие в Азии подрывает его отношения с союзниками, поскольку забота о демократическом развитии — особенно в Африке, где США предлагает капиталовложения и другую помощь, невзирая на скверное тамошнее правление, — обоснованно тревожит Китай. Он становится всё могущественнее и самостоятельнее, он пытается вытеснить США из Восточной Азии, он составляет всё бóльшую угрозу всемирным устремлениям США. Китайская реакция на происходящее равняется вызову текущим американским интересам во всем мире.
Российские же вызовы похожи по сравнению с этим на булавочные уколы. Россия не старается и не может превратить Восточную Европу либо Ближний Восток в сферы своего влияния. Сейчас она даже проигрывает Китаю в борьбе за экономическое влияние на Среднюю Азию — собственные постсоветские задворки, оставшиеся России в наследство.
Путин вовсе не злобное чудовище, стремящееся принести Западу столько невзгод, сколько сумеет. Скорее, он здравомыслящий прагматик, трезво глядящий на положение России в нынешнем мире, изначально вынужденный сотрудничать с западноевропейскими руководителями, но подвергшийся довольно скверному обращению и озлобившийся в ответ. А следовательно, путинская Россия не представляет смертельной угрозы сложившемуся международному порядку. Скорее, здесь перед нами упущенная возможность — и, пожалуй, положение пока что исправимо.
Или предпочесть Китай?
А впрочем, можно подружиться и с Китаем.
Это не лишено смысла, если думать, будто Путин брался за дело, будучи прагматиком, — но только временно: следует учитывать и его прошлое как сотрудника КГБ, и авторитарно-националистические склонности. Но сегодня он уже увидел, насколько слабы противники, и берет прицел гораздо выше. Пятнадцать лет тому назад Путин и мечтать не мог о том, что сокрушит НАТО либо ЕС. Ныне это уже осуществимо, и ничто не помешает Путину осуществить заветные мечты советских предшественников. А что США способны предложить взамен подобных возможностей? Ничего. Последует великолепный хаос — и, пожалуй, Путин ему порадуется.
Впрочем, хаос является полнейшей противоположностью тому, чего желают пекинские вожди.
Возрождение Китая основывается на том, что в мире воцарился всеобщий покой, и балом правит торговля—благодаря американской военной мощи. Полагать, что Китай способен бросить вызов подобному порядку — значило бы втемяшить себе в голову, будто не только сам Китай способен служить «жандармом планеты» (которым сейчас выступают Соединенные Штаты Америки), но будто Китай в состоянии взять на себя такую роль, не ввергая целого мира во временный хаос.
Китайские руководители мыслят чересчур трезво, чтобы играть подобные гамбиты. В любом случае, играть гамбит бессмысленно, если противник не готов принять его. А для гамбита политического требуются еще и соответствующие условия.
Как бы там ни было, президент Си-Цзиньпин озабочен, в основном, увековечением правления Коммунистической партии Китая. А что может быть вредоноснее для КПК, чем весь миропорядок, повергнутый в хаос и экономическую катастрофу?
А нам ли выбирать вообще?
Вместе с Россией — против Китая? Или вместе с Китаем — против России?
Оставим в покое вопрос о том, насколько подобный выбор честен либо нравственен. Любое предпочтение будет уступкой перед совестью. Но сам по себе необходимость выбора заставляет думать, что Штаты больше не способны охранять и насаждать миропорядок. Трудно признаться — да ничего не попишешь.
А если признались — возникают вопросы и потруднее.
Возможно ли когда-либо склонить Россию к союзничеству с США против Китая? Или Китай — к союзничеству с США против России? А что мы предложить союзнику в обмен? И как поглядят на это нынешние союзники — особенно, европейцы и восточные азиаты? Последний вопрос может оказаться не столь неразрешимым, как кажется, потому как союзники давно предвидели подобный подвох и готовились к нему. Но если сами США уже не готовы служить «жандармом планеты», — следует подготовиться к неизбежным последствиям.
По материалам зарубежной печати
