Славой Жижек: Знаю, что если даже в Соединенных Штатах – где якобы царит равенство – перед вами возникает некто, подобный Дональду Трампу, – следует яростная либеральная реакция «сливок общества». И здесь демократии наступает конец, ей кладется предел – в ложном смысле этого слова, в том смысле, что глупых обывателей приманивают, соблазняют – и т. п.
Хотя Ноам Хомский и недолюбливает меня, сам я Хомским искренне восхищаюсь, и должен отметить: мне по душе его терминология. Думаю, это не просто словарь, заимствованный из журналистики, тут намеренно используются понятия, взятые говорящим из иных течений американской идеологии – включая даже официозную, праволиберальную – течений, служащих делу «общественного согласия».
Демократия ведь не просто свод формальных избирательных правил. Демократия – мелкоячеистая сеть, ловушка, именуемая «общественным согласием». А ловля идет по правилам неписанным и многочисленным… Полагаю, Соединенные Штаты достигли некой критической точки: машина, производящая «общественное согласие», сломалась.
Бывают в истории минуты, грозящие катастрофами. В подобные минуты у власти может оказаться махровый фашизм – однако в эти же минуты и левые, и так называемые «новые левые» силы вполне способны действовать неожиданным образом.
Первым, что пришло мне в голову, когда либеральные сливки общества принялись выкрикивать: «За Трампа голосуют лишь отъявленные остолопы, всякий сиволапый сброд и всякое отребье!» – первым, что мне захотелось бросить в ответ, было: «Да вы же сами в этом и виноваты».
Если столько разъяренных людей голосуют за Трампа, значит, настал момент истины, и вполне понятно: машина, привычно производившая «общественное согласие», отказалась работать. Выражаясь несколько напыщенным и цветистым марксистским слогом, правящая идеология приводит в действие известные рычаги, дозволяющие сдерживать общественное недовольство, обуздывать общественные волнения и т. д. И упомянутые рычаги отказались работать.
Тут я не просто пессимист – в отличие от либералов, для которых Трамп – законченное исчадие преисподней, чудовище и т. п. Уверяю: дело обстоит значительно сложнее. Разумеется, Трамп выступает почти – однако отнюдь не вполне! – протофашистским явлением. Но это лишь оттого, что либерально-центристский официоз потерпел полнейший крах.
Не подумайте, будто я приверженец Дональда Трампа: Трамп и такой, и сякой и разэдакий. И все же, раз уж вы сторонник левых сил – от души, от чистого сердца восхищайтесь им, и вот почему: Трамп совершил нечто изумительное. В сущности, Дональд Трамп сумел единолично разрушить Республиканскую партию.
А именно: среди республиканцев имеются твердокаменные члены партии, фундаменталисты и просвещенные либеральные партийцы, принадлежащие к сливкам крупного бизнеса. И те, и другие более или менее перепуганы появлением Трампа. Да, Трамп вульгарен – однако и в самой вульгарности его можно видеть чисто человеческие черты: низменность, расчетливость – нечто вполне человеческое.
Теперь я ужасну слушателей. С моей точки зрения, люди, подобные Теду Крузу (Ted Cruz) или – вернемся лет на восемь назад – Рику Санторуму (Rick Santorum), неизмеримо хуже Трампа. Да, Трамп – отвратительное существо, но все же он – человеческое существо.
А неужто вы назовете Рика Санторума или Теда Круса человеческими существами? Это, скорее, пришельцы из космоса, инопланетяне – в них есть нечто поистине чудовищное. Это мое наблюдение номер один.
Наблюдение номер два. Я никогда не верил исступленным призывным воплям: «Сплотим ряды и остановим Трампа! Ради этого мы и принесли в жертву Берни Сандерса!» О да, принесли – и взамен получили Хиллари Клинтон…
Хиллари – не просто поборница однополой любви, не просто чуть более прогрессивная фигура: нынче Хиллари пользуется поддержкой официальных лиц США – особенно лиц, призывающих к холодной войне, людей, подобных Джорджу Бушу, Полу Вольфовицу и иже с ними. Нынче они шатнулись к Хиллари, поскольку Хиллари – не просто рупор либерального американского официоза, она – рупор… скажем, поборников холодной войны.
Совсем недавно пропаганда голосила: «Да разве можно этому Трампу ввериться? Он же доведет нас до Третьей Мировой войны!».
Отнюдь нет. По-моему, до Третьей Мировой войны куда скорее довела бы нас Хиллари Клинтон.
Повторю: я ни в малейшей мере не выступаю приверженцем Дональда Трампа. Он олицетворяет собою то, о чем я вел речь ранее: распад общественных приличий, порочную обстановку, при которой всякий мелет всё, что в голову ему взбредет. Вещи, лишь несколько лет назад бывшие немыслимыми в ходе прилюдных прений, стали повседневностью – открытый расизм и т. д. Здесь, похоже, «политкорректность» бессильна.
Бессильна, потому что «политкорректность» – лишь беспомощная попытка навязать обществу многочисленные правила, предписывающие: это должно быть так, а этому следует быть иначе. «Политкорректностью» пытаются сломить общество, узаконить некие новые нравы. Используйте в своей речи лишь такое-то выражение, а такого-то использовать не смейте – и далее в том же духе и роде…
Среди прочего, пугает в этом явлении следующее: помните, как несколько лет назад разгорелись прения касаемо допустимости пыток при допросе? И американская армия сделала изящный словесный ход: заговорили уже не о пытках, а – кажется, – о «более действенных способах допроса» (“enhanced interrogation technique”).
Это вот я и зову официозной «политкорректностью». Так и ждешь: лет через десять – и заметьте: я не шучу! – изнасилование прикажут именовать «особо действенным способом обольщения».
В сущности своей затея неплоха: пользоваться выражениями, не оскорбляющими людское достоинство. Тщательная вежливость полностью оправдана, скажем, если ведешь речь о представителях «сексуальных меньшинств», находящихся где-то на обочине и оттого особо ранимых, особо чутких к нашим словесным оборотам. Но я отметаю «политкорректность», если ее навязывают как нечто постоянное и непременное везде и всюду, как правило, вымогающее: не смей произносить ничего обидного!
Например, главарь огромной преступной организации желает, чтобы в нем видели человеколюбца и благодетеля – и звали бы соответственно. Дудки! Его следует прилюдно именовать справедливыми, очень обидными словами, его следует язвить заслуженными ругательствами снова и снова, опять и опять.
Не нравится мне эта ханжеская забота: «Ах! – вы оскорблены? Вас уязвили?» И в том же духе… Думаю, тут вообще затрагивается очень скользкий вопрос. Разумеется, людей, обсуждающих права, причитающиеся гомосексуалистам и лесбиянкам, просят соблюдать весьма тщательную вежливость – но тогда ведь и заклятые нацисты, и какие угодно иные мерзавцы оказываются вправе заявить: «Извините, ребятки, но вы говорите о нас без должного почтения, а мы – люди весьма ранимые»…
Нет уж, в политике мы сталкиваемся с настоящими, всамделишными врагами. Незачем рассыпаться в любезностях перед каждым и всяким, если занимаешься политикой. Политика – борьба не на жизнь, а на смерть.
