Президент Макрон посетил с официальным визитом страны Восточной Европы. Двумя государствами, которые он нарочито объехал стороной, оказались Венгрия и Польша. Но этим французский демарш против врагов европейской демократии не ограничился. В Болгарии президент Макрон четко, ясно и уверенно обвинил польское руководство и его лидера господина Качиньского в предательстве демократии, нарушении норм европейского общежития и установлении в Польше диктатуры. Реакцию польской стороны не пришлось ждать долго. Французскому президенту отвечали хором все высшие чины варшавской власти. Самым ярким стало заявление премьер-министра страны Беаты Шидло. Она назвала господина Макрона слишком юным, абсолютно неопытным и крайне дерзким политиком. Следовательно, не ему учить польское правительство, как руководить государством.
Хотя лидером западноевропейской цивилизации и является Германия, честь нанести первый удар оказали французскому лидеру, по целому ряду политических причин.
Польско-французское столкновение не случайность, так и должно было случиться рано или поздно. Более того, возникшие разногласия много шире и глубже, нежели кажется после публичных оскорблений, подхваченных европейскими СМИ. И участвуют в конфликте не только Франция и Польша. Речь идет о столкновении цивилизаций – западноевропейской и восточноевропейской. Хотя лидером западноевропейской цивилизации и является Германия, честь нанести первый удар оказали французскому лидеру, по целому ряду политических причин. Подобные заявления со стороны госпожи Меркель могли бы посчитать сведением личных счетов, что недопустимо для политика такого ранга. Личная неприязнь между Качиньским и Меркель уже давно европейская притча во языцех. Выступление же молодого, харизматичного и пока еще популярного господина Макрона должно было донести до поляков и других восточных европейцев западный месседж – европейские ценности непоколебимы, и нарушать их не позволено ни одному члену Европейского Союза.
О каких ценностях идет речь? Что же понимают и принимают западноевропейцы, но не понимают и не принимают восточноевропейцы? Основных разногласий два – демократия и мультикультурализм. В Польше и в соседней Венгрии де факто уже установлены авторитарные режимы, которые постепенно набирают обороты. Грань между демократией и умеренной, современной, так сказать, диктатурой очень тонка сегодня в большинстве государств Восточной Европы. Хорватия меняет правительство уже чуть ли не дважды в год, и каждый раз в большинстве оказываются ультраправые силы, уходящие корнями в фашистское прошлое страны. Управлять страной гордые потомки «усташей» не могут, но власть в руках держат цепко. В Румынии наоборот к власти пришли переделанные коммунисты Чаушеску, назвав себя социалистами. Всем кажется абсурдным, как можно скучать по Чаушеску, и тем не менее, почти тридцать лет спустя его наследники уверенно побеждают на выборах. И тем, и другим до демократии в брюссельском понимании очень далеко. А потому руководство западноевропейских стран в ужасе смотрит на происходящее в Восточной Европе и ничего в толк взять не может. Но особенно острой в последнее время стала проблема расизма. В Брюсселе стараются слов таких не использовать и говорят мультикультурализм. Однако сути это не меняет. Восточная Европа страдает от старого доброго расизма, как и сто лет назад. Конечно, сегодня все выглядит по-другому, былого накала страстей уже нет. Погромов больше не устраивают и людей на улице не убивают. Но расизм в Восточной Европе жив и безмерно злит Западную Европу. Для Брюсселя расовые волнения сродни катастрофе. Во Франции, Германии, Великобритании, Голландии, Бельгии и других западных государствах некоренное население составляет пятую часть или больше. Кроме того, самые взрывоопасные круги мигрантов, в первую очередь мусульмане, проживают по большей части в крупных городах и столицах. Несколько лет назад Амстердам стал первым крупным городом в Европе, где местное население – голландцы – составили меньше половины. А потому, если сегодня в Западной Европе начнутся расовые волнения, Париж, Лондон, Берлин и все прочие города вспыхнут и сгорят, как спички. Для руководства Западной Европы это актуальнейший вопрос. А в это время в Варшаве у власти находится господин Качиньский – отпетый расист, – который чихал на все брюссельские мультикультурные правила. Он категорически запретил пускать в Польшу беженцев в нарушение всех брюссельских постановлений. Теперь у президента Венгрии появился соратник, что, вероятно, приведет к коллективному отказу всех восточноевропейских стран впускать к себе мигрантов.
Польско-французское столкновение на высшем политическом уровне стало сигналом, что конфликт перешел в новую стадию.
Но не будем кривить душой. Очевидно, что главной проблемой между Востоком и Западом Европы стала экономика. Никакого экономического прорыва в бывших социалистических странах с момента их принятия в Евросоюз не произошло. Пропасть между уровнями благосостояния Востока и Запада как была огромной, так и осталась. Некоторое повышение доходов граждан все же имело место, но его нивелировала высокая безработица после тотальной деиндустриализации бывших коммунистических стран. Хорошей работы сегодня в Восточной Европе мало. Основная масса рабочих мест здесь находится в сфере услуг – продавцы, официанты, таксисты. А потому народ Польши, Венгрии и прочих стран региона в европейских перспективах разочаровался и готов поддерживать правые силы, которые будут гнуть национальную линию, что, в принципе, сейчас и происходит.
Польско-французское столкновение на высшем политическом уровне стало сигналом, что конфликт перешел в новую стадию. Недавно Качиньский начал требовать от Германии репарации за Вторую мировую войну. Это на него похоже. Отношения между двумя странами накалились в мгновение ока. Никакого юридического решения вопрос не имеет, но в Польше народ почувствовал себя как в 1939 году. В республике началась тотальная политическая мобилизация националистических сил. Такие действия можно считать объявлением Германии войны, пускай, пока политической. Неисповедимы, конечно, пути европейские, но в этот раз Франция выступила в качестве германского, а не польского союзника, как было в 1939 году. Польша же осталась верна себе. Безумству храбрых, бросившихся на великую Германию с союзниками, поем мы песни, но результаты такого столкновения, похоже, очень предсказуемы.
Вадим Глушаков
