Наиболее уязвимым местом нового французского президента может стать его связь с международным банкирским кланом, который более двух веков остается для французов притчей во языцех.
Вне сомнения, победа либерального центриста Эммануэля Макрона 7 мая в итоге президентских выборов стала громким резонансным событием. Но было и другое, внешне менее примечательное, событие: успех Марин Ле-Пен, предводительницы Национального Фронта, сумевшей умножить ряды своей партии и увеличить число сторонников. Ле-Пен готовится прийти к власти в 2022 г., если неопытный Макрон за пять лет не сумеет вытянуть Францию из экономического застоя, снизить уровень безработицы и повысить общественную безопасность — а всё это сравнимо с подвигами Геракла. Тем временем искушенная, умная Ле-Пен продолжит умело разжигать ксенофобию, роняя тонкие зловещие намеки на загадочных людей и странные учреждения, которые стремятся подмять целый мир — в том числе и «честных рядовых патриотов»
Вероятно, Ле-Пен и Макрона представит одним из упомянутых загадочных людей. Такой цели, всего скорее, послужит карьерное прошлое Макрона, который с 2008-го по 2012-й работал в кредитном банке Ротшильда и Ко.
Это обстоятельство уже ставили Макрону в вину. Когда в2012 году при Франсуа Олланде он стал министром экономики, Ле-Пен говорила: «Врагом французского народа был и остается безликий, безымянный мир, населенный финансовыми воротилами,— но теперь у этого мира появились имя и лицо… Теперь он зовется Эммануэлем Макроном».
Ле-Пен хорошо понимала: слова «мир, населенный финансовыми воротилами», в сочетании с именем Макрона, скорее всего напомнят французам о печально знаменитом банковском клане Ротшильдов, а следовательно, подогреют неприязнь к евреям. Ле-Пен долго утверждала: открытый расизм, проповедовавшийся ее отцом, основателем партии Национальный Фронт, Жаном-Мари Ле-Пеном, во-первых, вредоносен, а во-вторых, создает Национальному Фронту дурную славу. Однако она не пренебрегала более тонким подходом к делу, намекая на всемирный заговор. В намеках этих иногда звучали антисемитские нотки. И долгая связь Макрона с Ротшильдами — а этот еврейский банкирский клан издавна и обоснованно считается во Франции настоящим змеиным гнездом — была слишком соблазнительна для политической искусницы Ле-Пен.
Спору нет, увы: два с лишним столетия семейство Ротшильдов — исторически сложившаяся еврейская банковская династия, со временем превратившаяся в международную, — разжигало крупнейшие континентальные войны, дабы финансировать обе (или все) враждующие стороны и получать вожделенную выгоду. Ротшильды сплошь и рядом были прямыми либо косвенными виновниками экономических спадов. Ротшильды готовили и организовывали убийства американских президентов и европейских чиновников; они скрытно и умело подстрекали гитлеровцев к истреблению евреев, а совсем недавно поощряли разрешение однополых браков. Этот клан толстосумов был главным режиссером и участником самых зловещих трагедий во Франции. Ротшильды раскинули щупальца по всему миру — но, похоже, всего сильнее стиснули Францию, где острая неприязнь к богачам началась еще в эпоху якобинцев, а тревога по поводу народной участи привычно сочетается с глубоко укоренившимся антисемитизмом.
К сожалению, поистине отвратительные черты Ротшильдов дают пищу для домыслов и порождают внешне вполне достоверные мифы. Некогда безвестные выходцы из еврейского гетто в немецком Франкфурте, Ротшильды стали династией, накопившей несметное богатство, ссужавшей деньгами самых влиятельных аристократов и даже целые правительства. Они оплачивали развитие нужных европейских стран — и финансировали войны, разорявшие эти же страны. Они были банковскими мастерами на все руки. «Патриарх» Майер-Амшель Ротшильд (Mayer Amschel Rothschild) расширил фамильную империю, разослав и пристроив своих сыновей по финансовым средоточиям родного Франкфурта, а также Лондона, Парижа, Неаполя и Вены. Однако отпрыски сплошь и рядом ссорились и враждовали, причем обосновавшийся в Лондоне братец Натан оказался наихудшим задирой. Но под конец у них хватило ума пожертвовать своенравием и по-братски подчиниться интересам общей выгоды.
Во Франции XIX столетия слово «Ротшильд» стало едва ли не именем нарицательным, обозначением неимоверного богача. «Да он же сущий Ротшильд!» — восклицает один из персонажей романа «Отверженные», написанного Виктором Гюго. С 1800 по 1900 год финансовое, политическое и культурное влияние династии возросло до такой степени, что поэт и писатель Теофиль Готье прозвал эту эпоху «веком Ротшильдов». Замок Феррьер (Château de Ferrières), выстроенный бароном Джеймсом де Ротшильдом в 1855—1859 гг. к востоку от Парижа, считался самой роскошной из частных французских резиденций. Германский император Вильгельм I посетил это строение в 1871 году и с чувством произнес: «Никакому самодержцу не по карману подобное! Сразу видать: имение Ротшильда».
Денежные сундуки Ротшильдов снабдили англичан средствами, позволившими разбить Наполеона и в Пиренейских войнах, и при Ватерлоо. Король Людовик XVIII, возвратившийся на родину из Англии в 1814 году, предварительно получил от англичан достойные венценосца огромные деньги, тоже взятые взаймы у Ротшильдов. Таким же образом вернулся из английского изгнания и Луи-Филипп, который правил французами с 1830 по 1848 гг. Ротшильды сочли его многообещающей фигурой и щедро снабдили золотом — в расчете на будущие королевские милости. Красавица Эжени де Монтижо (Eugénie de Montijo), ставшая в 1853-м супругой императора Наполеона III, была добрым другом и союзницей Джеймса Ротшильда.
А когда пришел кровавый 1871 год, и в Париже нещадно лютовали коммунары, банк Ротшильдов заботливо и любезно снабдил обедневших мятежников деньгами, дабы «национальные гвардейцы» Коммуны могли получать жалованье.
Исторически достоверные примеры дальновидной и предельно расчетливой «щедрости» Ротшильдов, обретавших огромное влияние, многочисленны — мы назвали всего лишь несколько.
Впрочем, и других примеров предостаточно. Как-то раз Майер-Амшель Ротшильд играл в карты против Талейрана, — успевшего к тому времени разориться чуть ли не дотла. После игры, при расчете, Ротшильд обронил на пол золотую монету и, опустившись на четвереньки, принялся разыскивать ее под столом. Талейран, до мозга костей аристократ, потихоньку хмыкнул, зажег полученную от партнера тысячефранковую банкноту, склонился и дружелюбно предложил: «Разрешите, я вам посвечу?»
А европейцы, встревоженные успехами Ротшильдов, принялись дополнять истинные события выдумками, которые стали еще более живучими, чем факты. Согласно россказням, Ротшильды якобы «держали в кулаке» Луи-Филиппа, присвоив себе исключительное право давать государю деньги взаймы. С помощью своей приятельницы Эжени де Монтижо династия Ротшильдов якобы превратила Наполеона III в настоящую марионетку — даже вынудила повелителя создать злополучную «католическую империю» на мексиканской почве…
Но вернемся к фактам. Ротшильды протянули свои щупальца в Германию, заручились поддержкой банкира Герсона фон Бляйхрёдера (Gerson Bleichröder), бывшего личным финансовым советником и «ручным евреем» Отто фон Бисмарка, и, по сути, превратили Железного Канцлера в своего агента. Династия взяла на крючок и французского министра иностранных дел, Антуана Аженора Альфреда герцога де Гиша, герцога де Грамона (Antoine Agénor Alfred duc de Guiche duc de Gramont), что позволило Ротшильдам тихой сапой подготовить и разжечь Франко-Прусскую войну 1870—1871 гг., которую сообразительное семейство финансировало с великой прибылью для себя. А затем Ротшильды составили послевоенное соглашение, обязывавшее Францию к выплате репараций — и сделали документ настолько кабальным, что Парижу пришлось продать Суэцкий канал, дабы удовлетворить Германию. (Заметим в скобках: строительство канала тоже оплачивали Ротшильды, и канал оставался под их негласным контролем даже в годы британского владычества. И те же Ротшильды подстрекнули в 1956 году Израиль, Англию и Францию к безуспешной попытке отобрать Суэцкий канал у египетского президента Гамаля-Абдель Насера вооруженной силой).
Опираясь на этот случай, теоретики заговора утверждают: в XX веке династия Ротшильдов развязала уже самую настоящую борьбу за мировое господство. Обнаруживаются засекреченные источники, свидетельствующие, что зловещий банковский клан поощрял Гитлера ко Второй Мировой войне и уничтожению евреев. Последнее утверждение может показаться невероятным, но династия рассматривала Холокост как выгодную тактическую жертву, подобную шахматной, позволявшую вызвать естественное всемирное сострадание к евреям и сделать возможным возникновение Израильского государства — это был очередной далеко идущий замысел Ротшильдов. А в своей «вотчине» — Франции — семейство дружелюбно заигрывало с Шарлем де Голлем, возглавлявшим французское Сопротивление гитлеровцам: Ротшильды не исключали, что бойцы де Голля могут ненароком одержать победу…
Но… подчинить Шарля де Голля полностью им не удалось. Поэтому они платили террористам, неоднократно и неудачно покушавшимся на жизнь президента. А с Жоржем Помпиду, бывшим директором Банка Братьев Ротшильдов (Banque Rothschild Frères), им посчастливилось. Помпиду находился у Ротшильдов на «коротком поводке» — до такой степени, что в годы его правления аббревиатуру “RF” (Republique Française—Французская Республика) не без горечи толковали как «Банк Братьев Ротшильдов» (“RF” — Rothschild Frères). Не утратили Ротшильды своего влияния и в последующие годы. Известно, что один из банкиров был шафером на второй свадьбе Николя Саркози, а третью избранницу Саркози, Карлу Бруни (Carla Bruni), президенту, по сути дела, и сосватал Банк Братьев Ротшильдов. И, наконец — так сказать, на закуску, — верноподданого служащего Ротшильдов, Макрона, буквально «внедрили», как агента разведки, в окружение Франсуа Олланда — надеясь, что блистательный молодой технократ однажды отвергнет своего официального парижского руководителя и переметнется к истинным «кормильцам» из Франкфурта, Нью-Йорка и Лондона.
Но служба Макрона в кредитном банке Ротшильда и Ко — не доказательство участия в заговоре, а, скорее, обычная биографическая подробность. Будучи банкиром, Макрон снискал себе репутацию финансового «чудотворца». Он славился не умением работать со сложными цифрами, а способностью отыскивать клиентов, обвораживать их, изумлять остроумием, литературными и философскими познаниями (он изучал философию в коллеже). Вдобавок Макрона считают одаренным музыкантом — не с потолка же взялось это прозвище: «финансовый Моцарт».
Ротшильды, безусловно, выиграли от присутствия Макрона, но только сегодня Ротшильды уже не те повелители мира, какими выступали с 1815-го по 1914-й. В те времена их банк и впрямь был крупнейшим, не знавшим себе равных. А сегодня семейное богатство разделено между десятками наследников, раздроблено различными капиталовложениями в финансовые услуги, сельское хозяйство, недвижимую городскую собственность, горнодобывающую промышленность, энергетику, виноделие и т. д. Впрочем, оставаясь традиционной «семейной» компанией, ставящей интересы клиента превыше всего, избегающей столь сомнительных занятий, как торговля ипотеками, сопряженными с высоким риском, Ротшильды не понесли убийственного ущерба, разорившего многих всемирно известных конкурентов.
И все же… Учитывая изобилие и живучесть ужасающих историй, связанных с династией Ротшильдов, можно полагать: семейство это останется излюбленным предметом нападок везде, где имеются популисты. Особенно во Франции — государстве, неизменно дорожившем своим суверенитетом. И, разумеется, Жан-Мари Ле-Пен отлично понимал, что задевает самую чуткую национальную струнку, предупреждая в 1992 году своих соотечественников: бойтесь «проевропейских и антифранцузских банкиров», которые хвастают тем, что завоевать полнейшее мировое господство несложно. «Остается выломать одну-единственную дверь — сокрушить национальное достоинство». Четверть столетия спустя можно быть уверенными: дочь Ле-Пена проведет очередные пять лет, неутомимо напоминая французам: вот он, пугающий образец «проевропейского и антифранцузского банкира» — бывший служащий Ротшильдов по имени Макрон.
По материалам зарубежной печати