Ведущий: Отчет, представленный Разведывательным Советом США на текущей неделе, извещает нас: к 2030 году Азия опередит Европу и Америку, вместе взятые, по части всемирного могущества.
После того, чему все мы стали свидетелями в недавнее время – стóит ли удивляться? И все же… Азия – огромный континент, на котором процветает множество непримиримых и несовместимых культур, стратегических и политических предпочтений, хозяйственных укладов. А до 2030 года еще не близко, и может случиться всякое…
Добро пожаловать на очередную передачу из цикла «Повестка дня». С нами в студии снова находится Роберт Каплан, главный геополитический аналитик «Стратфора».
Послушайте, Роберт, упомянутый доклад – «Всемирное развитие к 2030 году» – сообщает нам уже известные вещи: наступило «азиатское столетие» и т. п. Однако не сообщается, каким образом подвижные части этого громадного механизма сладят свою работу. Да и сладят ли они вообще свою работу?
Роберт Каплан: Совершенно верно подмечено. Отчет за 2013 год, представленный Разведывательным Советом США, благодушно предрекает: к 2030 году ведущей мировой экономикой станет китайская.
Да вот беда: иди знай, что еще стрясется до 2030 года. Китайское государство может развалиться, его могут постичь огромные потрясения – общественные, экономические, политические. Да и Япония способна проникнуться куда большим национализмом…
Полагаю, мы слишком долго принимали азиатское спокойствие как нечто само собою разумеющееся. Слишком долго Азию рассматривали как обетованный край для миллионеров и миллиардеров. Именно в Азию стремились журналисты, пишущие о бизнесе – точно так же, как военные обозреватели стремятся, прежде всего, на Ближний Восток.
Я в корне с ними не согласен. Я различаю признаки усиливающейся неустойчивости, объемлющей всю Азию – которую можно, ради анализа, разобрать на части, страну за страной.
Ведущий: Разумеется. Общественное и политическое спокойствие никогда нельзя считать нерушимым.
Роберт Каплан: Да, в том-то и суть дела. Давайте рассмотрим весь континент, страну за страной.
За истекшие тридцать лет Китайская Коммунистическая Партия – так условно зовут последнюю по счету китайскую императорскую династию – вызвала в своей стране дотоле неслыханные темпы экономического роста и развития. Но Китай достиг некой точки, на которой требуется новый виток всеобъемлющих реформ – ибо наступило время, когда и европейская и американская покупательская способность по отношению к привозным китайским товарам сходит на нет. Однако непонятно, сможет ли новейшая китайская династия осуществить второй и третий виток реформ, сохраняя за собою прежнюю власть – вернее, прежнюю степень власти.
Если власть ослабеет, если наступит глубокий политический кризис – начнется смута во Внутренней Монголии, начнется смута в провинции Синьян, и смута в Тибете. Зашевелятся военные – то есть, Народно-освободительная армия Китая – зашевелятся китайский флот и военно-воздушные силы. Они теперь более независимы от гражданских чиновников, менее подвластны им. А итогом этого может стать возросшая неустойчивость и новые недоразумения, относящиеся к Южно-Китайским и Восточно-Китайским водам.
Кроме того, наличествуют еще Япония, и Вьетнам, и многие иные страны.
Ведущий: Поговорим о Японии. В конце недели состоялись выборы… Мы, вероятно, увидим возвращение либерально-демократической партии, а с нею вместе и Синдзо Абэ. К тому же, заметны признаки возрождающегося национализма…
Роберт Каплан: Да. Мы наблюдаем японскую «нормализацию». После завершения Второй мировой войны миновали долгие десятилетия, в течение коих Япония оставалась перестраивавшимся обществом побежденных. Бóльшую часть указанного времени государством правила упомянутая либерально-демократическая партия: по сути дела, не-либеральная, не-демократическая – и вообще не партия.
Иными словами, длилось мягкое самодержавие – бюрократическое самодержавие, облачавшееся в демократические одежды. Одной из незыблемых заповедей тогдашней системы, сохранявшихся до самого недавнего времени, была следующая: помните, что Японии разрешается иметь лишь вооруженные силы самообороны, что на военных следует поглядывать свысока; что Япония, благодаря своему фашистскому прошлому, не вправе относиться к военным людям так, как это принято повсеместно.
Положение меняется на глазах. Военно-морские силы японской самообороны вправе нынче иметь вчетверо больше крупных боевых кораблей, чем Британский Королевский Военно-Морской Флот. Япония обладает возможностью множить численность своих войск особого назначения и количество дизель-электрических подводных лодок.
По мере того, как испаряется притворное японское миролюбие, страна заново учится и общепринятому отношению к военным людям и национализму.
Получается: китайские военные становятся все независимее и задиристее, а тем временем возрождается японский национализм – не фашистский национализм прежнего образца, но приемлемый, обычный. Сведите обе тенденции воедино – получите усиливающуюся напряженность – военную напряженность – меж Японией и Китаем. А вдобавок нужно учитывать еще и Северную Корею.
Нынешняя Северная Корея – чрезвычайно замкнутый тоталитарный режим – не может рассчитывать на особо светлое будущее в эпоху открытых обществ и молниеносной связи. Уверен в этом.
Двадцатый век оставил нам тяжкое наследие в виде стран, обитаемых одним и тем же народом, но искусственной идеологией разделенных надвое. Примеры: Восточная и Западная Германия, Северный и Южный Вьетнам, Северный и Южный Йемен. В каждом из упомянутых случаев обе части воссоединялись шумно и суетливо за сравнительно краткий промежуток времени. И все без исключения эксперты ошибались, предсказывая их дальнейшую судьбу.
Стало быть, пока Япония и Китай… Китай все больше милитаризуется и все больше делается неустойчивым внутренне. А Япония заново учится национализму. Да еще и маячит в грядущем вероятное крушение Северной Кореи.
Ведущий: В ходе южно-корейских президентских выборов оба кандидата высказались в пользу воссоединения. Между тем, весьма высокопоставленный корейский дипломат поведал мне совсем недавно, что Южная Корея заплатила бы при этом непомерную цену, и что гораздо лучше уладить взаимные отношения, не объединяясь.
Роберт Каплан: Верно. Медленные, постепенные перемены всегда предпочтительнее внезапных бурных переворотов, ибо внезапные бурные перевороты обычно чреваты мятежами и смутой. Не всегда, но как правило. Не думаю, что кому-либо – в особенности, южным корейцам – пришелся бы по душе внезапный развал Кореи Северной. Предпочтительнее медленный переходный период, подобный тому, который Горбачев учинил в бывшем Советском Союзе – пятилетний, десятилетний – какой угодно. Ведь Северная Корея – нищенка по сравнению с Южной Кореей. Различие меж двумя Кореями в экономике и уровне жизни куда больше того, что существовало меж двумя Германиями в годы холодной войны.
Ведущий: Любопытен еще и Вьетнам, а дальше не следует забывать и об Индии.
Роберт Каплан: да, поговорим немного и о Вьетнаме. В конце концов, подобно Китаю, Вьетнам пережил несколько десятилетий впечатляющего экономического роста, а теперь, можно сказать, уткнулся лбом в непрошибаемую стену. Дальше ни шага не сделать, если не осуществить широчайших экономических реформ.
Так что, возможна смута и во Вьетнаме. Там обсуждаются и вопрос о южно-китайских морских водах, и вопрос о восточно-китайских морских водах – ибо все государства, наращивавшие свои армии… виноват, свои военно-морские силы, военно-воздушные силы, кибернетические военные возможности – все эти государства сцепились по поводу соленых вод Восточной Азии.
А равновесие сил между Китаем и Вьетнамом, Китаем и Филиппинами, Китаем и Малайзией из года в год становится все более шатким по мере китайского движения вперед, по мере того, как Китай становится все более грозным для своих соседей. Оттого и остается столь важной роль Военно-Морского Флота США.
Разумеется, Индия – как вы сами сказали – составная часть географической области, которую я называю Индо-Тихоокеанским регионом. И, поскольку Индия находится там, где находится, поскольку ее экономика, и военно-воздушные, и военно-морские силы столь велики, то Индия составляет известный противовес Китаю. Любопытно: Индия все больше и больше берет вьетнамскую сторону в спорах с Китаем касаемо вод Южно-Китайского моря.
Вот и возвращаемся к вопросу о растущей неустойчивости. Было несколько десятилетий, в течение которых Китай замыкался в себе, Япония притворялась поборницей миролюбия, Индия пребывала в застое, Вьетнам всецело сосредоточил внимание на собственном экономическом развитии, а военно-морской флот США безраздельно царил на западных просторах Тихого океана. Эта эпоха уступает место новой, более сложной, когда китайская мощь возрастает, американская мощь идет на убыль, Япония становится националистической, а Индия укрепляет свою политику, внешнюю и оборонную.
Так что, в грядущие годы и десятилетия с Азиатского континента не перестанут приходить любопытнейшие новости.
Ведущий: Роберт, большое спасибо вам за содержательный анализ. И благодарю наших зрителей за внимание к «Стратфору». До следующей встречи в эфире.
Джордж Фридман — американский политолог, основатель и исполнительный директор частной разведывательно-аналитической организации STRATFOR
