Разграбление могил – серьезная проблема, с которой сталкивается Volksbund, особенно в России и в Украине. «Черные археологи» доставляют нашей организации массу проблем. Многие нелегальные группы копателей неохотно передают информацию официальным властям, если находят чьи-то останки. А иные раскапывают могилы, забирают все, что могут продать – железные каски, части обмундирования, медали, пряжки, личные вещи, иногда даже черепа – и оставляют кости валяться прямо на земле. Часто наши сотрудники констатируют, что могилы разворованы. Самое плохое — отсутствие идентификационных жетонов, так как без них мы не можем опознать погибших», — сказал Фриц Кирхмейер.
Ингве Сьодин, продавец военных артефактов из Норвегии, который иногда участвует в раскопках вместе с группой «Legenda», рассказывал, что в 2014, когда он только начинал раскопки в Латвии, то однажды повздорил с одним «чёрным копателем», который кричал на волонтеров, заявляя, что этого его лес, и даже полез в драку. Такими людьми движет жажда только наживы.
Благодаря наличию в почве голубой глины, элементы вооружения и обмундирования сохраняются в хорошем состоянии, невзирая на полное разложение тел.
Робин Шефер, бывший коллекционер и военный историк из Германии, говорит, что эта довольно распространенная, типичная проблема, особенно в России. «Доходит до того, что официальные службы, занимающиеся эксгумацией тел солдат Вермахта, погибших в России, вынуждены ставить ночью охрану. Эта страна привлекает множество нелегальных копателей из-за огромного числа немецких солдат, погибших во время войны. А благодаря наличию в почве голубой глины, элементы вооружения и обмундирования сохраняются в хорошем состоянии, невзирая на полное разложение тел.
В начала 2008 года Шефер путешествовал по лесам недалеко от города Тосно на северо-западе России, недалеко от Петербурга, в поисках останков своего двоюродного деда Генриха Гилгенбаха. Историк знал, что в 1942 году Гилгенбаха отправили на русский фронт в составе саперного взвода пехотного полка. «Это может звучать банально, но его внуку было очень важно найти останки», – рассказывает Шефер. – У него в спальне висит фото деда и хранится письмо, которое бабушка получила после смерти мужа».
В соответствии с официальными документами Гилгенбах погиб от рук советских партизан 21 марта 1942, через два месяца после прибытия на фронт. По словам сослуживца, на руках которого он умер, в последние мгновения жизни Генрих вспоминал о жене и дочери. Сопоставив информацию, полученную от ветеранов, и данные официальных документов, Шефер точно определил, что его родственника похоронили на полковом кладбище в заброшенной русской деревне Глубочка. Во время войны немцы обычно хоронили своих погибших прямо у линии фронта. После отступления войск Вермахта деревню восстанавливать не стали. На том кладбище было три могильных холма, нетронутых с войны, заросших травой. Историк сообщил народному союзу Германии по уходу за военными могилами точное местоположение кладбища, где покоились останки его двоюродного деда. Но к тому моменту, когда резервисты немецкой армии и русские солдаты прибыли туда, чтобы эксгумировать тела, кладбище было разграблено. Кости разбросаны, перемешаны, жетоны отсутствовали. Из шестисот солдат, похороненных на том кладбище, нашли не более десятка нетронутых скелетов, и всего два солдатских жетона. Но не один из них не принадлежал Гилгенбаху. Шефер считает, что жетон и остатки личных вещей и обмундирования были украдены расхитителями могил, которые продали их коллекционерам. Солдаты Вермахта, может, и были захватчиками и преступниками, но, в конце концов, они ведь были просто людьми и их тоже кто-то любил.
После вступления в ЕС в 2004 году, Латвия развивалась медленно и неравномерно. В бывшей Курляндии поля и фермы стояли пустыми, рабочих мест мало. Развитие усложняется коррупцией и неразумными крупными проектами, как, например, чудовищная национальная библиотека в Риге, которая похожа на круизный лайнер, который скрестили с черпаком. В столице, бывшем центре Ганзейского торгового союза, с потрясающей архитектурой в стиле «арт-нуво» наибольшее развитие получила индустрия холостяцких пирушек. В эпоху Евросоюза дешевое жилье и безвизовый режим – билет из Лондона в Ригу может обойтись в $40 – привели к тому, что в Старом городе стали привычными компании опухших от неумеренного потребления алкоголя британцев в спортивных штанах, шатающихся из пивной в пивную. А с недавних пор Рига стала привлекать и совсем других людей: охотников за предметами старины.
Кладоискатели обмениваются информацией в своей группе в Facebook и на онлайн-форумах.
В Европе насчитывается от 10 до 15 тысяч металлопоисковиков. И для тех, кто интересуется историей, пустынные нетронутые поля, где во времена Второй мировой войны проходили ожесточенные сражения являются идеальным местом для поиска. «В Латвии можно заехать в лес, и на 20 километров вокруг не встретить ни одной живой души. А на границе никто не станет тебя проверять. Кладоискатели обмениваются информацией в своей группе в Facebook и на онлайн-форумах. А на YouTube, если ввести в поисковую строку запрос «раскопки в Курляндии», можно найти сотни видео. В некоторых из них люди выкапывают каски, внутри которых череп владельца».
Рост поискового туризма очень беспокоит волонтеров из команды «Legenda». Поскольку лицензию на проведение раскопок могут получить только граждане Латвии, туристы, как правило, работают нелегально, поэтому они не спешат сообщать официальным властям о найденных останках.
Эсмитс упомянул еще об одном факторе, который отчасти подстегнул интерес к предметам с нацистской символикой. На британском канале Channel 5 стартовала реалити-шоу о металлопоисковиках «Воссоздание поля боя» (Battlefield Recovery). Съемочная группа вместе с ведущим, торговцем военными артефактами Крейгом Готтлибом и тремя британскими копателями путешествует по полям сражений времен Второй мировой войны в Восточной Европе в поисках немецких реликвий и останков солдат. Готтлиб приезжал в Курземе для съемок нескольких выпусков своей программы. Команда «Legenda» помогла им получить разрешение на раскопки и подсказала где найти места для их проведения. Именно «Legenda» проводила большинство раскопок за кадром.
Еще до этого реалити-шоу Готтлиб был самым известной персоной на рынке немецких военных артефактов. Говорливый уроженец Флориды и преданный поклонник Айны Рэнд, американской писательницы и философа российского происхождения, создательницы философии объективизма, он является владельцем одного из самых крупных в мире вебсайтов, специализирующихся на торговле военными артефактами Вермахта. Готтлиб завоевал сомнительную известность, когда в 2014 году продал коллекцию личных вещей Адольфа Гитлера. В коллекцию, стоимость которой составила $3.5 миллионов, входили канцелярские принадлежности, книги и одежда. Сейчас многие знают его как ведущего реалити-шоу «Звезды ломбарда» (Pawn Stars) на канале History, реалити-шоу о ломбарде в Лас-Вегасе.
Участие Готтлиба в шоу об охоте за реликвиями сделало его весьма одиозной фигурой среди ученых, занимающихся археологией конфликтов. В некоторых выпусках программ были замечены грубые ошибки. Так, в одном из выпусков участник съемочной группы воткнул щуп в братскую могилу. Тонни Поллард, глава центра военной археологии университета Глазго, сказал New York Times, что никогда ранее не сталкивался с таким недостойным отношением к человеческим останкам. Готтлиб пытался оправдаться, что его команда не занимается научными археологическими раскопками в строгом смысле слова, а только пытается восстановить поле боя.
С ростом интереса со стороны серьезных археологов, ученым приходится вести постоянную борьбу с непрофессиональными металлопоисковиками, с «черными археологами».
До недавнего времени археологи считали недостойным своего внимания период Второй мировой войны, и сейчас, хотя ситуация быстро меняется, археология Второй мировой находится еще на уровне младенческих пеленок. С ростом интереса со стороны серьезных археологов, ученым приходится вести постоянную борьбу с непрофессиональными металлопоисковиками, с «черными археологами». И реалити шоу вроде того, в котором участвовал Шефер, можно воспринимать, как руководство к действию, инструкцию для любителей. При этом историческому слою наносится непоправимый вред.
По словам археолога Ван дер Шрика, для археологов очень важен контекст находок: как погибли люди, как развивались боевые действия. А когда люди с помощью металлоискателя обнаруживают какие-то объекты, и выкапывают их из земли, то контекст нарушается. Каска остается просто каской. Лет через сто мы будем рассматривать Вторую мировую так же, как сегодня – войны времен Наполеона, а через тысячу лет – как войны времен Римской империи. Но если разрушить, уничтожить все, что было раньше, нечего будет исследовать. То есть, «черные археологи» уничтожают наше будущее.
Такое мнение приводит Эсмитса и его соратников в ярость. «Они словно живут в каком-то ином мире! – возмущенно замечает он. – Где взять столько археологов, чтобы выкапывать по 700 тел каждый год? Мы, конечно, могли бы использовать новейшие достижения техники, но где взять на это средства? Мы ведь просто волонтеры, все, что у нас есть – этот старенький миниавтобус, а работаем мы бесплатно.
«Может, археологам и хотелось бы вырыть чей-то череп, разбитый осколком, и выставить его на витрину в каком-то музее, как они делают это с древними римлянами. Но нам это кажется странным и неправильным, – вторит ему Лелис. – Думаю, гораздо правильнее вернуть тело семье. Ведь этот человек еще жив в чьей-то памяти. А значит, жив и этот период истории.
Эсмитс остановил миниавтобус у лесной опушки. Земли Курляндии до сих пор изрезаны военными траншеями, окопами, тут сохранились и блиндажи, и воронки от взрывов снарядов. Летом в лесах тучами клубятся комары и мошкара. А листва такая густая, что невозможно протиснуться. Но в это мартовское утро высокие деревья стояли голыми, а под ногами хлюпала раскисшая грязь.
Члены команды Эсмитса планировали дальнейший поиск ненайденных останков и артефактов, поэтому они достали и собрали свои металлоискатели. Писк приборов эхом разносился по лесу. И хотя волонтеры не торговали своими трофеями, все они страстные коллекционеры, и не прочь пополнить свои домашние коллекции.
Около полудня отец Лелиса наткнулся на несколько больших участков просевшей почвы, заросших мхом и засыпанных палой листвой и грязью: бывшая система блиндажей. Все, что им удалось найти – консервные банки и несколько боеприпасов. Тогда волонтеры сосредоточили внимание на найденном рядом пулеметном окопе. Дукс рассмотрел найденную гильзу, и сказал, что сделает из нее вазу для своей бабушки. В его квартире в пригороде Риги полным-полно предметов интерьера, которые он смастерил своими руками из найденных артефактов.
К пяти вечера энтузиазма у членов команды поубавилось. Один волонтер нашел осколки немецкой противотанковой гранаты «панцерфауст», которой немцы уничтожали советские танки. Но когда Дукс заметил, что поблизости находится гражданское кладбище, волонтеры быстро собрали свои вещи, и уехали в другой лес. «Не хотелось бы, чтобы люди подумали, что мы раскапываем могилы», – объяснил Дукс. Вскоре в металлоискателе Лелиса села батарейка, и постепенно почти все волонтеры забрались в миниавтобус.
Здесь похоронено более 30 000 немецких солдат, вдвое больше, чем нынешнее население Салдуса.
Когда солнце стало клониться к горизонту, Эсмитс подъехал к самому большому немецкому кладбищу в Латвии, расположенному недалеко от Салдуса. Именно здесь покоятся все тела, которые эксгумировала команда Эсмитса. Бесчисленные кресты, под каждым из которых захоронено восемь погибших солдат, покрывают весь холм, на вершине которого воздвигнут большой стальной крест. Здесь похоронено более 30 000 немецких солдат, вдвое больше, чем нынешнее население Салдуса. На некоторых могилах лежат цветы или горят свечи.
Кости, которые Эсмитс забрал на ферме, тоже похоронят здесь. Поскольку останки невозможно разделить, они будут лежать под одним крестом, среди сотен останков других солдат, найденных в этом году. Эсмитс прошел к дальнему углу кладбища, к участку земли, расчищенному от травы, «Все тела, покоящиеся здесь, – с достоинством произнес он, – найдены и захоронены мной».
