Иосия Зайнер, 36 лет. На футболке надпись «Освободите Рика». Речь идёт о сумасшедшем учёном Рике из мультсериала «Рик и Морти».
Иосия Зайнер недавно попал в новостные заголовки как первый человек, который попытался изменить свои собственные гены при помощи революционного средства для редактирования генов под названием Crispr. Прямо посреди видеотрансляции с рассказом о генной инженерии Зайнер достал шприц и вколол себе в руку состав, предназначенный для инициирования генетических изменений. Генная модификация должна помочь резко увеличить мышечную массу.
Иосия, который раньше работал биохимиком в НАСА, стал ведущей фигурой в растущем движении «Биохакинга». Биохакерами называют себя свободные коллективы ученых, инженеров, художников, дизайнеров и активистов, которые экспериментируют с биотехнологиями и не связаны ограничениями обычных учреждений и лабораторий. The Guardian собрал ответы Иосии на ряд актуальных вопросов.
Несмотря на предупреждения Управления по контролю за продуктами и лекарствами США (FDA) о незаконности продажи средств для генной терапии без одобрения регулирующих органов, Зайнер продает самодельные «наборы начинающего генного инженера» и опубликовал бесплатное руководство для тех, кто хочет сделать шаг вперёд и поставить эксперимент над собой.
Был ли укол дозы Crispr настоящим экспериментом над собой или это было шоу, призванное показать возможности биохакинга?
– И то, и другое. Техническая осуществимость того, что я сделал, не подлежит сомнению – исследователи делали это много раз, у всех видов животных. Но есть черта, которую люди боятся переступать и пока только говорят о такой возможности для нас. Чтобы её переступить, я сказал: «Эй, смотрите! Инструменты недороги, и кто угодно с некоторыми знаниями действительно может провести такие эксперименты».
Я решил начать с гена миостатина (белка, который управляет ростом мышц), потому что он был тщательно изучен и если он сработает, можно будет заметить очевидные изменения.
И как теперь выглядит твоя рука?
– В подобных экспериментах с животными первые результаты становятся заметны только через четыре-шесть месяцев лечения. Я предполагаю, что ДНК в некоторых клетках моей руки изменилась, но я все еще работаю над разработкой анализов, которые помогут это обнаружить. Что же касается фактического изменения размера мышц, то тут я скорее настроен скептически.
Изменение способа поведения одного гена может иметь огромное количество кумулятивных побочных эффектов из-за влияния на работу других генов. Ты действительно уверен в том, что делаешь?
– Хороший вопрос. Организм – это сложная система, и, очевидно, в этом деле есть много неизвестных. Я обдумал возможные негативные эффекты и спросил себя: «Являются ли риски в достаточной степени незначительными, чтобы я был готов провести этот эксперимент?». Основываясь на известных мне данных, для местной инъекции ответ был «Да». Попытка заблокировать выработку миостатина по всему телу была бы намного опаснее – это затронуло бы, например, мышцы сердца.
Ты поддерживаешь людей, которые самостоятельно пытаются проводить генную терапию и другие экспериментальные процедуры. А что не так с существующей системой, при которой метод лечения тщательно проверяется профессионалами прежде, чем будут одобрен для использования?
Чтобы принять решение о проведении подобных экспериментов, нужно взвесить два варианта. Первый – сколько людей может умереть от самого эксперимента или преждевременной публикации о нём. Второй – сколько людей просто умирают от генетических нарушений потому, что сейчас им запрещён доступ к подходящей терапии. Мне кажется, есть огромный дисбаланс в том, что миллионы людей умирают прямо сейчас в то время, как мы слишком перестраховываемся и не даём им возможности получить экспериментальное лечение.
Мы люди, и у нас большие права в том, что касается свободы и равных возможностей. Так что может быть более справедливым, чем иметь возможность контролировать собственные гены? Я думаю, люди должны иметь возможность выбирать. Я не заявляю, что сейчас я могу лечить людей генетически, но когда мы научимся, это будет окончательная революция в медицине.
Что такое Crispr?
Crispr, (полное название – Crispr-Cas9) позволяет ученым точно нацеливать и редактировать фрагменты генома. Crispr является направляющей молекулой, состоящей из РНК, которая позволяет нацеливаться на конкретное место в двойной спирали ДНК. Молекула РНК присоединена к Cas9, бактериальному ферменту, который работает как пара «молекулярных ножниц». Он вырезает сегмент ДНК в нужной точке. Это позволяет ученым вырезать, вставлять и удалять отдельные буквы генетического кода.
– Я вырос в 1990-е рядом со всем этим хакерским движением и развитием интернета. Вообще, движение за открытый исходный код было потрясающим. Кто создал Linux, самую используемую сейчас операционную систему? Не студенты из Гарварда или Кембриджа, а Линус Торвальдс, студент из Финляндии, который работал прямо у себя дома.
Я вовсе не думаю, что стану вдохновителем великой революции в биотехнологии, но я уверен, что существует какой-то выдающийся человек, и его открытие только дело времени.
Недавно был проведён другой эксперимент по биохакингу. В его ходе человек ввёл себе непроверенное средство для генной терапии против ВИЧ, которое было разработано стартапом Ascendence Biomedical. Что ты знаешь об этом случае и поддерживаешь ли ты их подход?
– Я думаю, что они рискуют гораздо сильнее, потому что они пытаются работать в сфере медицины и заявляют, что могут лечить людей. Кроме того, их подход, по-моему, этически и морально несколько более проблемный. Правительство, безусловно, будет бороться с этим.
Причина, по которой у нас есть больницы, заключается в том, что это не просто один случайный человек предлагает вам свое мнение. Есть надзор, есть набор сдержек и противовесов. Когда некто начинает предлагать новые методы лечения без достаточных данных или без консультации со специалистами, я думаю: «Эй, будьте умнее!». Узнайте альтернативные мнения, спросите врачей, спросите других биохакеров. Очевидно, что неэффективная биотерапия вместо известного лекарства приведёт к печальным последствиям.
Проблема в том, что это похоже на свободу слова. Для некоторых это свобода говорить полный отстой. Когда я говорю, что хочу свободу что-то проверять на себе, это означает свободу для всех. Даже для людей, которые слишком глупы или желают творить безумные вещи.
Но раз ты говоришь, что люди могут экспериментировать над собой вне традиционной системы клинических испытаний, разве это не в точности то, что произойдет? Появится серая зона, в которой люди не будут понимать последствия своих действий.
– Ага. Даже не знаю. Честно говоря, я бы не хотел быть на месте FDA или правительства. Я думаю, что найдутся люди, которые смогут разработать правила для защиты большинства.
Люди будут страдать от всего этого, и я чувствую себя ужасно в смысле этики. И я не знаю, как всё это предотвратить. Я вижу случаи, когда люди делают сумасшедшие вещи, и думаю: «Нет, это не то, что я имел в виду! Зачем вы вкалываете какую-то дрянь себе в глаза?»
Существует либертарианская часть меня, которая говорит, что люди имеют право делать со своим телом все что угодно. Но у меня также есть часть, которая говорит: «Будь осознанным! Основывайся на научных данных!»
Что о твоей деятельности думает семья?
– Обычно я скрываю от них свои планы, чтобы они не попытались меня отговорить. Раз уж я решил что-то сделать, то это потому, что тщательно взвесил плюсы и минусы. Им трудно понять, какой объём исследований я при этом провёл. Моя мама меня поддерживает, но считает сумасшедшим. Она так расстроилась, когда я ушёл из НАСА.
В прошлом году ты самостоятельно осуществил трансплантацию фекалий. Как все прошло?
– Да, я сам произвёл трансплантацию фекалий, чтобы помочь себе с проблемой кишечника. Я всё еще балдею от эффекта, который получил, а образцы ДНК показали, что мне удалось изменить состав моих кишечных бактерий. Не то, чтобы я мог порекомендовать другим такой же курс действий, потому что есть более безопасные альтернативы. Но если у кого-то нет доступа к таким альтернативам, то я бы поддержал его попытку попробовать. Фекалии находятся в США под довольно строгим контролем, прямо как наркотики. Поэтому люди ездят в Великобританию, где есть соответствующие клиники.
Где ты и другие биохакеры получаете необходимое оборудование и материалы для генной инженерии у себя дома?
– Люди не в курсе, что, по большому счёту, одни и те же ресурсы доступны как ученым, так и всем остальным. Я могу просто заказать ДНК через Интернет, и мне всё пришлют на дом. Если мне нужно провести какой-то анализ, то я отправляю образцы в коммерческую лабораторию, и они делают его для меня. На самом деле, это недорого. Речь идёт о $6 за анализ, и $10 за фрагмент ДНК.
Над чем ты работаешь сейчас?
– Мы всегда были рабами наших геномов. Давая людям возможность их изменять, мы практически меняем самую суть того, что значит быть человеком. Похоже на научную фантастику, но в действительности мы генетически модифицировали людей уже с 1990-х годов – просто очень мало и по медицинским причинам. Я хочу помочь людям генетически модифицировать себя.
Если домашняя генная инженерия станет обычным делом так, как ты надеешься, то каким станет мир будущего, по-твоему?
– Меня это напоминает фильм Blade Runner. Ту часть, где Форд входит в научную лабораторию, а там парень, который делает глаза. Я думаю, что люди будут ходить в заведения типа тату-салонов, и вместо татуировок будут получать ДНК, которая сделает их мускулистыми или поменяет им цвет волос или глаз.
ДНК определяет, что такое вид, и я полагаю, что не так далеко до времени, когда люди станут практически новым видом из-за всех этих изменений.
В обществе возникла огромная озабоченность, когда ученые впервые начали изменять ДНК, чтобы, например, заставить помидоры созревать иначе. Ожидаешь ли ты, что широкая общественность поддержит тех, кто практически на коленке станет изменять любые организмы, в том числе людей?
– Проблема с ГМО состояла в том, что было разделение на «мы» и «они». У «них» есть возможность модифицировать растения, а «мы» не знаем, что «они» делают, и не можем на это повлиять. Поэтому «мы» против ГМО.
Технология, которую я пытаюсь сделать, предназначена для всех. Независимо от того, являетесь ли вы крупной корпорацией или кем-то в своем подвале, у вас, как и у всех, есть доступ к нужным материалам. Люди очень положительно относятся к такому. Посмотрим, что произойдет. Я уверен, реакция будет совсем другой, когда люди станут делать такие штуки чуть ли не каждый день или когда первый человек захочет попытаться вырастить себе хвост или что-то том же духе.
