Человечество живёт в эпоху беспрецедентного развития производительных сил и изобилия. То, что сто лет назад казалось роскошью, сейчас воспринимается как полная нищета. Так, дореволюционные рабочие с семьями в массе своей жили в «углах» – отгороженных занавесками частях бараков. Переезд в коммунальные квартиры был улучшением их жилищных условий. Переезд в «хрущёвки» был дальнейшим прогрессом в жизни масс людей. Сейчас жизнь в «хрущёвке» воспринимается как символ безысходности. Известны сообщения, что для утреннего умывания некоторым средневековым королям приходилось разбивать корку льда на воде в умывальнике. Древнегреческие воины Ксенофонтова «Анабасиса» шли воевать, фактически, за еду и долю награбленного.
Без атомного оружия мы бы уже увидели сражения танковых армад Третьей, а то и Четвёртой мировых войн. Увидели бы те, кто выжил, разумеется.
Примеров, демонстрирующих гигантский скачок человечества в удовлетворении потребностей, можно набрать ещё тысячи. Да, местами есть голод, недостаток воды, болезни и войны. Но уровень жизни медианного представителя человечества существенного выше, чем век назад. Даже не входящие в пресловутый «золотой миллиард» обычные люди могут позволить себе на порядок больше, чем могли обычные граждане «цивилизованных стран» те же сто лет назад. Новая или почти не ношеная одежда? Электронные развлечения? Кока-кола? Да пожалуйста! В общем, человечеству, как и почти каждому конкретному человеку, есть что терять. Хуже быть может, да ещё как. Примеры подобного тоже в истории есть.
Не секрет, что относительный глобальный мир последних семидесяти лет висит на плутониевом гвозде. Идея взаимного уничтожения, мысль о непоправимом вреде для биосферы, который сделает невозможным выживания человечества как вида, предотвращает начало конфликта между странами с ядерным оружием. Без атомного оружия мы бы уже увидели сражения танковых армад Третьей, а то и Четвёртой мировых войн. Увидели бы те, кто выжил, разумеется. Популяризатор теории ядерной зимы Карл Саган на самом деле заслуживал Нобелевскую мира больше, чем многие её лауреаты.
Тем более жутко наблюдать, как в последние годы подвергается сомнению теория ядерного апокалипсиса и ядерной зимы. Параллельно с разоблачениями идей Сагана о всеобщей смерти от радиации и уничтожения биосферы то тут, то там звучат голоса о возможности применения ядерного оружия. Пока тактического, пока в ответ на серьёзную угрозу, пока в «ограниченном масштабе». Все эти разговоры не обязательно приведут к действительному его применению, но они снижают порог восприятия идеи ядерной войны от «немыслимого» до «крайне нежелательного». Можно сколько угодно плеваться в набившее оскомину «окно Овертона», но оно работает. Постепенно общественность станет воспринимать разговоры об атомной войне как обычную политическую риторику.
На рисунке гугл-тренд по запросу «nuclear war (ядерная война)» в новостях. Стоит отметить, что такой тренд в новостях начинает отслеживаться с 2008-го года, в котором разразился мировой финансовый кризис.
Разговоры о возможности атомной войны начались не с послания Путина в этом году и не с очередных испытаний в КНДР. Это чувство, что обнуляющий вариант может, в каком-то смысле, быть выходом из кризиса, начало нарастать одновременно с осознанием кризиса, в котором мы живём уже почти десять лет. Как говорится, лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Тем более, что ядерной зимы может и не быть, говорят некоторые. И тут хотелось бы подчеркнуть. Неважно, насколько ужасными будут физические последствия атомного конфликта. Крушение цивилизации неизбежно при любых вариантах.
Человеческая история знает несколько периодов так называемых «тёмных веков». Все они следовали за обрушением устоявшейся структуры общества и обмена, которая достигла предела роста в своём регионе. И период после распада Западной Римской империи, и так называемая «Катастрофа Бронзового века» в Средиземноморье, и тёмные века китайской истории характеризовались цепной реакцией разрушения производственных и торговых цепочек. Когда ватаги вооружённых «народов моря» нападали на относительно мирные поселения ради пропитания и добычи, они в первую очередь разрушали производственную базу и вынуждали тамошнее население включаться в процесс развала.
Надо предельно чётко понимать, что всякий, кто говорит о возможности пережить ядерный апокалипсис – это опасный дурак, какой бы пост он ни занимал.
Современный мир глобален, региональное разделение труда как никогда высоко, номенклатура абсолютно необходимых товаров насчитывает тысячи наименований. Это, собственно, и является условием высокой производительности. Даже если тучи ядерных взрывов развеются без следа, а потери среди населения поражённых стран не будут столь уж велики, то где выжившее человечество планирует брать еду? Если у вас нет бензина и запчастей для сельхозтехники, нет удобрений и нет газа для завода по производству удобрений, то ваше сельское хозяйство упадёт даже ниже средневекового, совершенно недостаточного уровня просто потому, что утрачены навыки, инвентарь и тягловая сила. Вам останется только брать автомат из хранилища (вот оружейные хранилища как раз сохранятся) и идти к тем, у кого что-то ещё есть. Кто-то самый дальновидный спрятался, скажем, в Уругвае? Что ж, добраться до Уругвая сил хватит. Атомная ракета ещё может не найти цель, но люди точно найдут.
Какой же вывод следует из вышеизложенного? Что может сделать обычный человек? По большому счёту, кроме своего вклада в общественное мнение, ничего. Надо предельно чётко понимать, что всякий, кто говорит о возможности пережить ядерный апокалипсис – это опасный дурак, какой бы пост он ни занимал. Надо распространять это понимание дальше. Иначе нынешние – такие страшные, злые, несправедливые времена – когда-то будут смутно вспоминаться, как Золотой Век.
Евгений Селяков
