Сможет ли стать новое французское правительство дееспособным – покажут парламентские выборы и отношения президента с премьер-министром.
Эммануэль Макрон, бывший французский министр экономики, получивший большинство голосов в первом туре президентских выборов, состоявшемся 23 апреля, стал очередным руководителем Пятой Республики. Во втором туре, 7 мая, он обошел Марин Ле Пен, представляющую «Национальный Фронт». После убедительной речи, произнесенной 3 мая и транслировавшейся по телевидению, акции Макрона взлетели. Опросы свидетельствуют, что 63% зрителей сочли его «самым привлекательным» кандидатом. Но его победа — хотя и неслыханная для кандидата-центриста, еще ни разу не занимавшего выборной должности, — отнюдь не наверняка наделит Макрона истинной государственной властью.
Франция имеет «гибридную» конституцию, согласно которой форма правления становится президентской — как в Соединенных Штатах, — если партия президента преобладает в парламенте, и парламентской — как в Соединенном Королевстве, — если преобладания нет. Учитывая, что июньские парламентские выборы в 577 округах принесут пользу, главным образом, уже устоявшимся, испытанным партиям, недавно возникшая партия Макрона под названием «Вперед!» (“En Marche!”, полное официальное название: «Ассоциация за обновление политической жизни» — Association pour le renouvellement de la vie politique), скорее всего, получит очень мало мест во французском парламенте. Следовательно, основная государственная власть на пять лет сосредоточится в руках премьер-министра, а отнюдь не президента.
На протяжении 1980-х и 1990-х несколько раз получалось так, что президент сидел в Елисейском дворце, сложа руки, не обладая суверенной властью, а премьер-министр, представлявший оппозицию, ведал всеми государственными делами. Ходила ядовитая сатира «Дворцовые вкусы» (Les Saveurs du Palais), где президент Франсуа Миттеран, дважды ставший жертвой подобного политического положения, за что французы насмешливо кличут его «сожительством» (cohabitation), изображается никчемным «свадебным генералом» (potiche) – человеком, приглашенным в компанию для пущей важности, но никакой роли в ней не играющим. Единственной политической — и безуспешной! — борьбой Миттерана, согласно автору сатиры, была забота о своей изысканной кухне.
Впоследствии мучитель Миттерана, премьер-министр Жак Ширак, сам пробился в президенты, и в 1997-м его постигла же участь. Неудачно обустроенные выборы оставили его «политическим импотентом» на все пять лет. Наученный горьким опытом, Ширак в 2000 г внес поправки в конституцию. Президенту и парламенту отводится одинаковый срок пребывания у власти (5 лет), а выборы проходят более-менее одновременно. Предполагалось, что избиратели станут голосовать за исполнительную и законодательную власть «единым духом», отдавая предпочтение одной и той же партии. Так оно и шло до сих пор — однако партии «Вперед!» придется туго.
Две партии: одна де-голлевская (правоцентристская), другая – социалистическая (левоцентристская), преобладали во французской политике с 1958-го, когда родилась Пятая Республика. И, хотя впервые за почти 60 лет президентская должность ускользнет из их рук, эти старые почтенные партии удержат за собою власть законодательную. Утверждают, что избиратели с негодованием ополчаются на них и все больше приветствуют популизм. Да, крайне правая Марин Ле Пен обошла двоих кандидатов-мужчин, которых публика сочла скучными и продажными. Однако на этом удача Ле Пен может и закончиться. Выход Британии из ЕС и победа Трампа изумили всех, но грянули «одним залпом». А французские президентские выборы проходят в два тура, позволяя собираться с силами и снова противостоять крайне правым, которых подавляющее большинство французов не слишком-то жалует. Ле Пен сумеет лишь догнать, но никак не обогнать Макрона, лишь если во втором, решающем, туре на избирательные участки явятся считанные люди. А июньские парламентские выборы проходят по округам также в два тура, и предпочтение обычно отдается давно знакомым политическим партиям. Тут уж сторону «Вперед!» и «Национального Фронта» примет гораздо меньшее число голосующих, чем на президентских выборах.
Иногда СМИ помогают молодым, привлекательным и красноречивым личностям возвыситься над массой более опытных политиков. Макрон — как в свое время президент Джон Фицджеральд Кеннеди, как Барак Обама, как недавно Жюстэн Трюдо, премьер-министр Канады — поразил воображение избирателей и воодушевил их. Но выборы законодательных органов — дело местное, скучное и малозаметное. И, чтобы получить перевес по итогам окружного голосования, нужна проверенная и мощная политическая машина. И если только не появятся «перебежчики», если движение Макрона не получит внезапной массовой поддержки — а этого ждать не следует, — кандидаты партии «Вперед!» окажутся в затруднении.
Следовательно, можно предположить, что на парламентских выборах скорее всего победят де-голлевские республиканцы. После пяти лет почти провального социалистического правления избиратели захотят свести счеты с французской Социалистической партией, чей кандидат уже набрал на президентских выборах жалкие шесть процентов от общего числа голосов. А республиканцы проворно встали на защиту своего неудачливого кандидата, Франсуа Фийона. Они заявляют, что скандалы вокруг него носили характер личный, а не политический, и, вопреки своим недостаткам, Фийон отстал в первом туре от Марин Ле-Пен лишь на один процент голосов — а это, дескать, великолепный результат. Опросы общественного мнения показывают, что даже если у республиканцев не окажется большинства парламентских мест — они все равно станут ведущей партией в следующем периоде законодательной деятельности. А, следовательно, и законодательная, и исполнительная власть сосредоточатся в руках правоцентристского премьер-министра. Кто же здесь вероятные кандидаты?
Уже первичные выборы показал, что старое де-голлевское руководство — в том числе бывший президент Николя Саркози, бывший премьер-министр Алэн Жюппэ и тот же Фийон — французам уже изрядно опротивели. Поражение Фийона открывает двери перед младшим поколением республиканских предводителей, готовых взять на себя все партийные дела и выдвинуть кандидатуру нового премьера. Эти люди — образованные и опытные технократы с «безукоризненным» прошлым. Франсуа Баруэн (François Baroin) — ему исполнился 51 год — уже держал в руках несколько министерских портфелей, а членом парламента впервые стал в 1993-м. Лорану Вокье (Laurent Wauquiez) 42 года, это привлекательная фигура, человек, победивший в нескольких нелегких избирательных кампаниях и занимавший несколько министерских должностей. Впрочем, поскольку нынешняя французская политическая культура требует полового равенства, женщина подошла бы в этом случае гораздо больше, и Макрону противостала бы успешнее.
Самый дерзкий выбор мог бы пасть в таком случае на Кристин Лагард, бывшего министра финансов, ставшую в 2011 году управляющим директором Международного валютного фонда. Лагард, подобно Макрону, ни разу не баллотировалась на государственную должность — перед первым правительственным назначением была успешным юристом. Европейские правительства высоко ценят ее за действия во время валютного кризиса. Будучи на 21 год старше Макрона, эта женщина могла бы легко подавить его своим авторитетом. Но Лагард, угнетаемая обвинением в преступной халатности, выдвинутым еще в бытность министром финансов, похоже, предпочитает оставаться в стороне от жерновов французской политики.
Как бы там ни было, битва республиканцев за должность премьер-министра — обычно служащую ступенькой к должности президентской — обещает разгореться не на шутку. Лагард — лишь одна из нескольких честолюбивых и знающих свое дело женщин, вошедших в состав правительства при Саркози. Натали Костюшко-Моризэ (Nathalie Kosciusko-Morizet), широко известная как просто НКМ, баллотировалась на престижную должность парижского мэра в 2013-м, а на первичных президентских выборах соперничала со «старой гвардией». Но хотя НКМ — инженер по образованию — блистательно умна, вызывающая резкость в обоих случаях стоила ей проигранных выборов и, вероятно, лишила надежды занимать высокие государственные посты. Тем временем, среди голосующих за де-голлевскую партию все чаще упоминается имя Валери Пекресс (Valérie Pécresse). Подобно Макрону, Пекресс — выпускница знаменитой Национальной школы управления (École Nationale d’Administration). Она сторонница экономического либерализма, пребывания в ЕС и за первые пять лет, проведенные в составе правительства, обнаружила яростное стремление к реформам — став сначала министром образования, а затем — бюджета. Будучи на десять лет старше Макрона, Валери Пекресс обладает бóльшим политическим опытом — и как партийный «аппаратчик», и как член парламента с 2012 г. И хотя она менее заметна, чем Лагард, и менее решительна, чем НКМ, ее мягкий нрав и привлекательные личные качества могут оказаться самым пригодным оружием для схватки с Макроном.
Разумеется, то, что премьер-министр держит в своих руках бразды правления, еще не возносит премьера выше президента, избранного всенародным голосованием. Да и сильная личность впечатляет окружающих по-прежнему. Макрон — политический новичок, умеющий «подать себя» как никто иной — в этом ему нет равных. Биография Макрона уже общеизвестна. Технократ, получивший безупречное образование в лучшем французском духе, бывший инвестиционный банкир, женившийся на собственной школьной учительнице, Макрон объявился на политической сцене в 2014-м, будучи тридцатишестилетним министром экономики. Прагматик, сторонник пребывания в ЕС, он приверженец свободного рынка. Его непросто причислить ни к «левым», ни к «правым»: он сам поставил себя где-то посередине, отказавшись присоединиться к Социалистической партии, но, тем не менее, входя в состав социалистического правительства. Молодость Макрона и его еретическое, но мягкое отрицание официоза отличают этого человека от клики испытанных политиков, утомивших и разочаровавших все французское общество.
Но Макрона вполне может подвести его положение новичка «со стороны». Премьер-министр — а на него у президента не будет ощутимой институциональной управы — начнет черпать силу из власти, которую получит его партия над законодательными органами и учреждениями. При идеальном сотрудничестве правоцентристский премьер-министр мог бы «протолкнуть» долгожданные реформы через парламент, а Макрон воспользовался бы и обаянием своей личности, и своей энергией, чтобы преподнести одобренные реформы народу. Но в политике идеальное сотрудничество встречается слишком редко. Несравненно чаще возникает жестокое соперничество, заводящее в тупик. У Макрона может не быть истинной власти, но в качестве президента он мог бы вредить премьер-министру, постоянно и упорно критикуя его (либо ее) действия. Миттеран во время своего первого «сожительства» (cohabitation) с Жаком Шираком превратился в подлинного гроссмейстера по части подножек сопернику. Он рассчитывал подготовить почву для того, чтобы выиграть следующие президентские выборы. И выиграл — его партия сумела выдвинуть в премьер-министры социалиста Мишеля Рокара (Michel Rocard).
Даже если президент и премьер уживутся мирно, их сотрудничество лишь укрепит сложившееся у «левых» и профсоюзных деятелей убеждение: Макрон — это волк в овечьей шкуре, а вся его чарующая риторика — лишь уловка, позволяющая распоряжаться экономикой, как заблагорассудится. «Левые» избегают Макрона, «правые» презирают его — и звание президента может оказаться пустым звуком. После никчемного правления Саркози и Олланда, не сумевших ни уменьшить безработицу, ни предотвратить коварные террористические удары, Французской Республике, похоже, придется пережить еще пять лет застоя.
Франция должна справиться с огромными трудностями. Внутри страны требуется структурная реформа. Возможности у Франции велики: французы — народ хорошо образованный и очень трудолюбивый. Но уже десятки лет государство буксует благодаря тяжкому налоговому бремени и чересчур строго регулируемому рынку труда. Прежние правительства непрерывно и тщетно пытались осуществить полезные перемены — поскольку реформы, способствующие хозяйственному росту и возникновению новых рабочих мест, систематически сводились на нет всенародным протестом. А помимо хронических «домашних» неурядиц, Макрону и его новому премьер-министру предстоит считаться еще и с выходом Британии из ЕС, и с валютным кризисом, и с вопросами безопасности — поскольку новое правительство США намеревается покинуть НАТО. В подобных условиях упрочить европейскую интеграцию можно лишь имея сильную Францию и еще более сильную Германию.
Макрон уже успел завоевать уважение немецких политических руководителей и «властителей умов». В Германии выборы состоятся в сентябре месяце, а оба кандидата на высшую правительственную должность — и многоопытный канцлер Ангела Меркель, и Мартин Шульц, бывший Председатель Европейского парламента — крупные политики и приверженцы членства в Европейском Союзе. Вполне вероятно, что осенью, немецкий канцлер и глава французского государства обсудят порядок действий, способствующих укреплению Европы, улучшающих производительность и конкурентоспособность всемирной экономики. Не исключается, что и народам, обойденным «глобализацией» либо пострадавшим от войны, протянут руку помощи. Однако, если идеология немецких и французских руководителей совпадает, их личные взаимоотношения пока остаются непроверенными. И потребуются июньские парламентские выборы и несколько месяцев президентского «сожительства» с премьер-министром, чтобы понять, будет новое парижское правительство недееспособным на протяжении следующих пяти лет или совместно с Германией сумеет вызвать ощутимые перемены в европейской жизни.
По материалам зарубежной печати – Foreignaffairs.com
