Лучший способ узнать страну – объехать ее на машине. Именно так я и поступил в мае прошлого года, отправившись из Киева в неблизкий путь на своем потрепанном Пежо с гордыми киевскими номерами, передающими мою этническую принадлежность всем встречным и поперечным. Путь мой лежал через Харьков, Ростов-на-Дону и Северный Кавказ. Потому как рассказ я планирую писать о Грузии, то все детали путешествия вплоть до въезда на грузинскую границу я опущу, за исключением нескольких слов о Ростове и Владикавказе.
Армяне, грузины, азербайджанцы, осетины, дагестанцы, чеченцы, кабардинцы, адыги и даже варившие бараний суп калмыки творили со всем этим мясом нечто невероятное.
Я не был в Ростове лет этак пятнадцать. Город, конечно, изменился. Стал он таким «папой», что бедную сегодняшнюю Одессу нелепо называть, как в былые времена, «мамой». Я заехал в самый большой торговый центр Ростова, где увидел толпы праздно скупающих все подряд нэпманов, словно сошедших со страниц бессмертных произведений Ильфа и Петрова. Такого шоппинга я не видел, наверное, никогда, правда – была суббота. Затем, объезжая город по окружной дороге, я погрузился в густую пелену дыма. Ощущение такое, что город горит, но от дыма шел запах мяса… жареного мяса. Люди делали шашлыки. Сотни ресторанов и кафе, в буквальном смысле слова опоясавшие Ростов, расположились на берегу Дона и, выставив вперед все свои мангалы, жарили все, что только бог им в тот день послал. Десятки видов рыбы, птица всякая, свинина, баранина, говядина, ребрышки, мясо на косточке и без нее… Конца и края жратве этой не было видно. Но главное в шашлыках этих, конечно – шашлычники. Армяне, грузины, азербайджанцы, осетины, дагестанцы, чеченцы, кабардинцы, адыги и даже варившие бараний суп калмыки творили со всем этим мясом нечто невероятное. Тысячи ростовчан из числа тех, кто уже завершил шоппинг, уминали тонны жареного мяса с видом эстетствующих знатоков.
Наевшись до невменяемого состояния трех видов шашлыков сразу, я с большим трудом погрузил свое онемевшее от еды тело за руль крякнувшего от лишнего веса Пежо и с трудом тронул потяжелевшую машину в путь. Ростов – это ворота на Кавказ, и первый урок я выучил быстро. На Кавказе очень вкусно кормят, но все же следует умерить разбушевавшиеся вкусовые рецепторы и хотя бы отчасти поберечь измученный пристрастиями гурмана организм. Кстати, готовят там в основном мужчины.
Последний русский город перед границей с Грузией называется Владикавказ (Орджоникидзе в советские времена). Это столица Северной Осетии. До Грузии отсюда километров тридцать. Здесь в кафе за чашкой кофе в огромном Доме Книги мне вкратце изложили суть осетинского вопроса. Оказывается, северные осетины – это те, что живут на северном склоне горы Казбек, а южные – живут на южном. Северных осетин в природе около одного миллиона, а южных совсем мало – около 50 тысяч. Половина южных осетин живет сегодня в своей древней столице – городе под названием Цхинвал, который разъяснявший мне суть вопроса северный осетин назвал еврейским. Увидев мое удивление, он объяснил, что раньше в Цхинвале главным образом жили евреи, потому как город представлял собой бойкое торговое место на пути из Северного Кавказа на Кавказ Южный. Евреи эти говорили на грузинском языке, а потому считались грузинами, хотя и жили в Цхинвале тысячу лет. Они просто не могли выучить осетинский язык, а так бы они считались осетинами, гордо объяснил мой собеседник. Однако эта удивительная этническая метаморфоза оказалась не последней в осетинском вопросе. Затем он рассказал мне миф, довольно похожий на правду, о былинном осетинском герое по имени полковник Беленкевич. Именно он остановил в 2008 году грузинское наступление в Цхинвале, в одиночку и практически голыми руками. Порывшись в интернете, я понял, что это правда, просто детали зависят от рассказчика. Полковник Беленкевич (фамилию могу путать) был старым советским отставным полковником, по национальности – белорусом. Как его занесло в Цхинвал – никому не ведомо. На войне в Афганистане он провел немалую часть своей жизни, а потому полковником был боевым, а не штабным. К началу войны он занимал пост начальника штаба какого-то осетинского партизанского отряда (других там не существовало) и во время грузинского наступления оказался единственным из всего отряда, кто не бросил свои позиции. Затем шестидесятилетний полковник за десять минут подбил из ручного гранатомета два грузинских танка, уничтожив таким образом треть ударной группировки наступающих грузинских войск. Те отступили.
Грузинские пограничники не пускали к себе на родину осетина с приятелем, потому что он был пьян, последний же звонил всем своим грузинским друзьям и давал пограничнику трубку, чтоб те ему объяснили, что он хороший человек.
Разобравшись в осетинском вопросе, я переночевал во Владикавказе и рано утром выехал на границу. На русской заставе было скучно: откройте капот, закройте капот, покажите паспорт – езжайте дальше. На заставе я насчитал человек восемь и овчарку. Половина – симпатичные девушки, очевидно, русские, потому как говорили без акцента. К ним все время приставали ехавшие в Грузию осетины. Только я въехал на грузинскую заставу – началось. В воздухе витала совсем иная атмосфера, я даже вначале не понял, в чем дело. Людей собралось намного больше. По центру смешавшейся толпы пограничников и гостей Грузии громко ругалась на ломаном русском языке странная группа кавказских людей. Как я выяснил позже, грузинские пограничники не пускали к себе на родину осетина с приятелем, потому что он был пьян, последний же звонил всем своим грузинским друзьям и давал пограничнику трубку, чтоб те ему объяснили, что он хороший человек. У меня было ощущение, что я приехал на киностудию «Грузия-фильм» году этак в 1975 – и попал на съемочную площадку. Я почувствовал, что грузинских пограничников намного больше, чем русских. Посчитать их не представлялось возможным, потому как они все время находились в движении, пытаясь выловить тех осетин, которые хотели проскочить без очереди. Все это сопровождалось громкой руганью. Потом мне объяснили, что никто не ругался, просто люди на Кавказе эмоционально разговаривают.
За 2 или 3 доллара в Казбеги вам могут нанести вкусовую травму, от которой вы уже никогда не оправитесь.
Выехав с заставы, вы попадаете на безумной красоты горную дорогу, которая, к сожалению, километров через пятнадцать приводит в поселок, где все автомобильные путешественники останавливаются на свою первую ночь в Грузии. Это знаменитая Военно-Грузинская дорога (идет от Владикавказа до Тбилиси), а поселок называется Казбеги. Расположился данный населенный пункт в долине горы Казбек. В поселке есть несколько уютных и довольно приличных гостиниц (ценой долларов этак в 20), при каждой есть невероятной вкусноты ресторан. Забудьте все грузинские рестораны в Киеве, где вы думаете, что вы ели хачапури. Вы не ели хачапури, если вы не были в Грузии! За 2 или 3 доллара в Казбеги вам могут нанести вкусовую травму, от которой вы уже никогда не оправитесь. Вернувшись в Киев, вы откажетесь от походов в грузинские рестораны, а каждый раз, проходя мимо, станете вспоминать свою первую ночь в Грузии, когда вы съели свой первый хачапури в жизни. Большинство туристов в Казбеги составляли россияне. Среди них имелось некоторое количество москвичей, куда ж без них, но основная масса ехала из Краснодарского и Ставропольского края. Многие заказывали сразу по два хачапури, хотя доесть до конца даже один было делом нелегким. Никаких этнических или политических проблем между грузинами и россиянами не наблюдалось. Совсем уже к позднему вечеру те из россиян, кто запивал хачапури вином, а не боржоми, начали на брудершафт пить и петь вместе с грузинами разные песни, в основном из общего советского прошлого, почему-то отдавая предпочтение детскому репертуару. Песня про Чебурашку и «Голубой вагон качается», исполненная с грузинским акцентом, звенела у меня в ушах еще неделю.
Грузия занимает самое высокое место среди бывших советских республик по индексу Doing Business, о чем я знаю от президента Саакашвили, который рассказывает об этом всей Украине по два раза в день уже второй год подряд.
На следующее утро, перед тем как отправиться в путь, я пошел прогуляться по Казбеги. Многие останавливаются здесь на несколько дней – полазить по горам до полного изнеможения. Места эти действительно обладают просто фантастической красотой, особенно если с утра над горой повисает туман. У меня, однако, столько времени в запасе не было, ведь я поставил себе задачу – проехать всю Грузию, а это много. На центральной площади Казбеги томились в ожидании клиентов полтора десятков местных мужичков, которые промышляли показом местных гор, водопадов, церквей на отвесных скалах и других чудес кавказской природы. На них и их «джипы» смотреть без слез было сложно. «Нивы» и «Уазики», собранные на заводе, очевидно, еще во времена Леонида Ильича Брежнева, указывали на крайне невысокий достаток местного населения. Сами мужички также выглядели довольно потрепанно и хмуро – явно не от жизни хорошей. Странно, однако, то, что они разительно отличались от вчерашних грузинских пограничников и таможенников, которые олицетворяли собой невиданное процветание молодой грузинской демократии. Все баловни государства грузинского были красавцы как на подбор, на лицах лежала печать благосостояния и уверенности в завтрашнем дне. Эта социально-экономическая разница сразу же бросилась мне в глаза, и в поисках ответа на мучивший меня вопрос я обратился к одному из самых умных на вид грузин, стоявшему в вольготной позе – облокотившись на крыло своего «джипа». У него на самом кончике носа с большим трудом висели очень старые очки. Объяснение он мне сделал за пять минут. Выглядело оно следующим образом. В Грузии нормально живут полицейские и военные. Туда берут самых лучших и красивых, за что им и платят долларов этак 500 в месяц, что по сегодняшним делам в Грузии – бешеные деньги. Все остальные грузины живут, как могут, с трудом наскребая долларов этак 100 в месяц. Причем цены на многие продукты питания – бензин и промышленные товары – выше, чем в Украине. Но самая большая проблема не попавшего в военные и полицейские населения Грузии состоит в отсутствии работы, где можно было бы заработать хотя б эти самые 100 долларов. Удивленный таким фактом, я поведал моему собеседнику о том, что Грузия занимает самое высокое место среди бывших советских республик по индексу Doing Business, о чем я знаю от президента Саакашвили, который рассказывает об этом всей Украине по два раза в день уже второй год подряд. Все украинцы наизусть знают показатели Doing Business в Грузии. Дотоле флегматичный, мой собеседник взбесился буквально за долю секунды, предоставив мне возможность на расстоянии полуметра увидеть настоящую кавказскую вспыльчивость. Из его потока гневных слов я только через несколько минут начал выхватывать фразы, суть которых был в состоянии истолковать. Там проскальзывали слова: «Саакашвили» и самый жуткий русский мат, очевидно, с Михой связанный. На восстановление спокойствия и связной речи на понятном мне русском языке ушло не меньше десяти минут. Про Doing Business мой собеседник ничего не знал, видно, сказывалось долгое отсутствие в стране Михаила Николозовича Саакашвили с его рассказами, а вот про бизнес он сказал следующее.
Единственный бизнес, который сегодня в Грузии есть – это лаваш и хачапури, причем на хачапури деньги зарабатывают не все, а потому бизнес в Грузии по большому счету имеется только один – печь лаваш.
Прогулявшись несколько часов по горам, я отправился на обед в волшебное кафе, где съел неземной хачапури. Затем зашел в пекарню через дорогу, купил горячий лаваш с холодным лимонадом в дорогу и сел за руль моего нахохлившегося Пежо, простоявшего всю ночь в парке юрского периода советских автомобильных динозавров. До Тбилиси по Военно-Грузинской дороге оставалось чуть больше 100 километров.
Продолжение следует…
Иван Пырьев
СЛЕДУЮЩАЯ ЧАСТЬ “В Тбилиси…”