Создавая предлагаемый видеоролик, американские редакторы свели воедино отрывки из выступлений Мильтона Фридмана и Берни Сандерса по вопросу о «государственном» здравоохранении, создав некий «диалог», не имевший места в действительности
Берни Сандерс: Вопрос, обсуждаемый нами сегодня, относится к основным человеческим правам. А речь пойдет о том, чтобы положить конец позорищу – национальному позорищу! Соединенные Штаты Америки остаются единственной крупной страной на Земле, отказывающейся гарантировать своему народу охрану здоровья по праву, причитающемуся гражданам.
Здравоохранение – неотъемлемое человеческое право, будь вы бедны, или богаты, или принадлежи вы к среднебуржуазной прослойке. Всякий американец имеет право сознавать: захвораешь – тебе не грозит разорение, тебе нет нужды откладывать врачебный прием, поскольку нечем уплатить медику; а идешь к своему доктору – или в больницу ложишься, если нужно. Помни: ты человек, и тебе причитается надлежащий медицинский уход.
Это замечание номер один.
Замечание номер два: что мы скажем нашим консервативным друзьям, ежедневно разглагольствующим о разбазаривании средств? Да на всем белом свете не сыщется системы здравоохранения, сколько-нибудь сходной с нашей по части бюрократического разбазаривания!
С какой стати из каждого доллара, отведенного на охрану здоровья, 30% уходят в карманы администраторов и бюрократов? Эти деньги следовало бы отдавать врачам и медицинским сестрам, тратить их на предупреждение болезней – чтобы народ наш поменьше хворал.
(Аплодисменты).
Лишь недавно, месяца два тому назад, я сопровождал датского посла, посетившего штат Вермонт. Датчане лечат любого и всякого, не заставляя пациента раскошеливаться – причем, лечение обходится в 50 % суммы, которую мы тратим на то же самое – только у нас десятки миллионов людей остаются, по сути, без медицинской страховки, продолжая платить за жилье, вносить дополнительные суммы в соответствии с условиями страховых компаний, делать налоговые отчисления.
Поэтому, друзья наши консервативные, коль скоро вы стремитесь положить конец разбазариванию денег, давайте узаконим рентабельное и всеобщее здравоохранение – введем долгожданную систему единого плательщика.
Мильтон Фридман: Полагаю, такая тенденция, включающая в себя множество уже предпринятых шагов, идет вразрез интересам и пациентов, и врачей, и медицинских сестер, и вообще всех, так либо иначе связанных со здравоохранением. Тенденция к усилению государственной роли не ограничивается охраной здоровья; здесь не отдельное явление, а сущее поветрие.
Здесь лишь составная часть общественного стремления к тому, чтобы на смену добровольно принимаемым условиям свободного рынка пришли правительственные правила и контроль. К этому стремились и по-прежнему стремятся повсюду, в одной промышленной отрасли за другой. И незачем удивляться, если взамен гибких и добровольно принимаемых условий, связанных с частным медицинским обслуживанием, нам навязывают жесткие условия, предлагаемые правительством.
На первый взгляд, большее правительственное участие в делах медицинских служит источником дополнительного финансирования в интересах медиков. Из-за этого заблуждения все новые и новые промышленные отрасли поначалу приветствуют правительственное вмешательство, против коего сами же впоследствии восстают.
Не устаю даваться диву: сколь часто деловые люди, выдающиеся по всем статьям, исключительно прозорливые, когда речь идет об их собственных промышленных нуждах и заботах, становятся предельно близоруки, если нужно разобраться в государственной политике. Сколь часто они глотают наживку мелких выгод, предлагаемых правительством, и поддерживают меры, в конечном счете, ведущие к огромному ущербу для них же самих.
В случае со здравоохранением лакомой наживкой служит обещание: получите новый источник денег! Видимо, потому организованная медицина и принимает обещанное правительством попечение чисто шизофренически. С одной стороны, врачи склонны протестовать против так называемой «социальной» медицины, а с другой стороны, охотно принимают участие в делах, прямиком ведущих к ее внедрению и развитию.
Если правительство начинает распоряжаться какой бы то ни было промышленной либо иной отраслью, денежный приток в нее сперва увеличивается. Но затем, обыкновенно, положение меняется. Отрасль уже прибрана к рукам и новых избирательских голосов благодаря дальнейшей заботе о ней больше не получишь. Нужно завоевывать новые отрасли, расширять свои владения – ибо тут избиратели опять проголосуют за вас.
Итог одинаков: завоеванные отрасли зачастую принимаются буксовать и глохнуть, выделяемых им ресурсов становится не больше, а меньше. Кроме того, что конечным итогом правительственного «захвата» бывает нехватка ресурсов, неминуемо снижается качество услуг или продукции – это относится и к медицинскому обслуживанию.
Берни Сандерс: Отвечаю на заданный вопрос. Мы тратим на одного пациента втрое больше, нежели британцы, на 50% больше, нежели французы. А ведь могли бы иметь непревзойденную систему здравоохранения – безо всяких очередей! – расходуя столько же денег, сколько расходуем сегодня.
Мильтон Фридман: Доказывают, будто все, ныне творящееся, неизбежно, будто стоимость больничных услуг неимоверно возросла – и либо американцы не смогут покрывать ее, либо положение дел как-нибудь уладят мудрые правительственные бюрократы.
По большей части, подобные россказни относятся к… почти всегда повествуют о грядущих выгодах – и ни словом не упоминают о людях, которым предстоит платить по счету. Источник платежей по счету один – рядовые американцы. А выбор в таком случае возникает двоякий: то ли всё обустроят бюрократы, делая ощутимые вычеты из личных заработков, то ли американцы будут вынуждены раскошеливаться сами – от собственного, так сказать, имени.
Что до роста расценок на больничные услуги – роста неоправданного и нежелательного, – то он в немалой степени вызван увеличением государственных затрат на программы Medicare и Medicaid – программы, приведшие ко множеству скандалов и повлекшие за собою ценовой скачок. Но прежде всего прочего, стоимость пребывания в больнице сделалась непомерна из-за выбора, сделанного миллионами рядовых американцев, решавших: а что нам требуется, а что мы готовы покупать? Здесь и проявилось великое американское новаторство: почти весь народ охотно принимал и широкое распространение частных больниц, и медицинскую страховку.
Ежедневное пребывание в больнице подорожало, главным образом, не из-за общего роста цен, и не благодаря галопирующей инфляции – отнюдь нет. Главная причина кроется в числе, в разнообразии, в сложности применяемых процедур и проводимых инспекций: а качественны ли врачебные услуги, предоставляемые американским гражданам?
Стоимость больничного лечения росла по точно тем же причинам, что и стоимость автомобилей, всё дорожавших и дорожавших в 1900-е, 1920-е и1930-е годы. Американский народ желал приобретать все больше и больше врачебных услуг, – а рынок лишь отвечал на увеличивавшийся спрос по-своему.
Стоимость больничного лечения росла отнюдь не оттого, что больницы стали работать лучше – не подлежит никакому сомнению, что больницы работали скверно испокон веку, и особых перемен к лучшему не наблюдается… (Смех в зале). Стоимость больничного лечения росла отнюдь не оттого, что у врачей руки загребущие – конечно, загребущие, как и у всех нас, – ибо все мы по природе своей жадны. Однако врачи не сделались более алчными, более жадными.
Главная причина упомянутого роста – требование расширить объем оказываемых услуг и увеличить их число. Возможно, потребители сглупили. Возможно, потребители сваляли дурака, швыряя деньги направо и налево. Но, думается, одна из присущих нашей стране свобод, которую надобно уберечь, сводится к тому, что человек имеет право сдуру транжирить свои собственные деньги как ему заблагорассудится…
Встает вопрос: а чем всё это кончится? Во-первых, играет ли вообще правительство какую-либо роль в охране здоровья? По-моему, никакой особой роли в здравоохранении правительство играть не должно – за вычетом вопросов санитарно-гигиенических, но это уже статья особая. Сейчас я говорю о частных медицинских услугах, о врачебной помощи отдельно взятым людям. В этой медицинской области государству делать нечего.
Берни Сандерс: В нашей стране 29 миллионов людей не имеют медицинской страховки. Правда, любопытно? Эти люди вообще не смеют обратиться к врачу. А еще больше людей застрахованы недостаточно, с высокими вычетами, с дополнительной платой согласно условиям страховых компаний. Мне доводилось беседовать с медиками, и те рассказывали: «Приходит на прием совершенно больной человек. Спрашиваешь его: что же вы раньше не явились, месяцев шесть назад, когда впервые занемогли? А в ответ слышишь: “Страховки медицинской нет…”, или “Уж очень много высчитывают из моей страховки…”».
Кое-кто из таких людей умирает или оказывается в больнице… И вы еще рассуждаете о пайках, о карточной системе? Вот вам карточная система!
Мильтон Фридман: Полагаю, народ начинает становиться все привередливее в своих требованиях к правительству – и привереду этому изрядно способствует так называемое общественное мнение.
Если я слышу: «Нам нужна государственная медицина!» – отвечаю: «Будьте любезны, сперва назовите хотя бы одну правительственную реформу, достигшую поставленной загодя цели. Неужто вы скажете, будто федеральная жилищная программа сколько-нибудь помогла малоимущим отыскивать крышу над головой? Неужто федеральная программа общественного благосостояния принесла достаток нищим и полунищим людям? Неужто федеральная программа городского обновления и реконструкции покончила с городскими трущобами?»
Неужто люди никогда ничему не учатся? Впрочем, надеюсь, что положение пока не безнадежно. Мы в силах остановить нежелательный ход событий и обратить его вспять. Благодарю за внимание.
