Нижеследующее интервью взято у писательницы Айн Рэнд (Ayn Rand) в 1959 году
Ведущий Майк Уоллес (Mike Wallace): Как вы глядите на политические направления, существующие в Соединенных Штатах – да и на Западе вообще?
Айн Рэнд: Так же, как и все прочие люди – только более вдумчиво. По-моему, эти направления ужасны; все вокруг уничтожается, и не миновать вам великой беды, если вы не опомнитесь, если ваши пресловутые понятия о «государстве всеобщего благоденствия» не будут напрочь отринуты.
Ибо такие политические направления сулят миру великую беду, ибо нынче мы движемся к полному коллективизму – или социализму: системе, где каждый становится рабом каждого. И мы скатываемся в эту сторону исключительно благодаря царящей альтруистической морали.
Майк Уоллес: М-м-м… Вы говорите: каждый становится рабом каждого, – но ведь все происходит совершенно демократическим путем, Айн.
Свободный народ свободной страны голосует именно за такой вид правления, требует именно такого законодательства. Неужто вы противница демократии?
Айн Рэнд: Я противница положения, при коем весь народ обретает право голоса по любому и всякому поводу. Американское государственное устройство изначально основывалось на том, что голос большинства являлся решающим лишь в делах общественных или политических. И даже это право большинства на решающий голос ограничивалось неотъемлемыми правами, присущими отдельно взятой личности.
Поэтому я отрицаю право большинства голосовать за то, чтобы отдельного человека лишали жизни, достояния или свободы. Поэтому я не считаю, что если в пользу какого-либо дела голосует большинство, дело это следует признать нужным и справедливым – отнюдь нет.
Майк Уоллес: Хорошо, но тогда как же мы вообще умудряемся действовать? Иначе говоря, как же надлежит нам действовать?
Айн Рэнд: На основе добровольного согласия, добровольного сотрудничества свободных людей – безо всякого принуждения.
Майк Уоллес: А как же мы получаем свое правительство? Кто избирает, и кто назначает?
Айн Рэнд: Избирают правителей всенародно. Демократия вполне пригодна в делах политических. Мы получаем правительство так же, как получили Американскую Конституцию – изначальный её текст.
А там говорилось: применяя конституционные полномочия, народ избирает государственных мужей, – однако власть упомянутых лиц, власть руководителей строго ограничивается. Они отнюдь не имеют права применять принуждение либо силу к любому из граждан – если только тот не заведомый преступник. А преступников, употребивших злодейскую силу, карают, применяя ответную силу – в этом и состоит единственная разумно оправданная обязанность правительства.
Нельзя дозволять правительству использовать силу против людей, никому не навредивших, никого не ущемлявших. Нельзя предоставлять ни правительству, ни пресловутому большинству – да и меньшинству тоже – права отнимать жизнь или собственность у частных лиц.
Вот ко всему этому и сводилась американская общественная система изначально.
Майк Уоллес: Вы говорите: «нельзя предоставлять правительству права отнимать собственность у частных лиц». Видимо, речь зашла о взимаемых налогах?
Айн Рэнд: Так точно.
Майк Уоллес: Вы считаете, правительство не имеет права взимать налоги? Вы считаете, не должно существовать законодательства о социальном обеспечении? Пособий по безработице? Строгих правил, вводимых в экономически тяжелые времена? Известного контроля над квартирной платой – и тому подобного?
Айн Рэнд: Так точно. Я противница контроля во всех видах его. Я сторонница полной laissez-faire [неограниченной свободы (здесь: предпринимательства) – Переводчик.], вольной, нерегулируемой экономики.
Излагаю свои взгляды вкратце. Я – за отделение экономики от государства. Мы отделили церковь от государства, и это привело к мирному сосуществованию различных вероисповеданий, – а ведь прежде вспыхивали религиозные войны! То же самое справедливо и применительно к экономике. Отделите государство от экономики, прекратите регулировать производство и торговлю – получите мирное сотрудничество, гармонию и простую людскую справедливость.
Майк Уоллес: Вы в достаточной степени политолог, и понимаете: случается, некоторые движения возникают в виде противодействия другим движениям. Возьмите, например, лейбористов, или борцов за узаконенное социальное обеспечение. Они ведь не являлись на белый свет из чьей-то головы, и не на голом возникали месте… Их приход бывал реакцией на творившиеся злоупотребления – согласитесь, Айн!
Айн Рэнд: Нет, не всегда. На самом деле у злоупотреблений и противодействия им имеются общие корни.
Если под злоупотреблениями вы понимаете законы, изначально создававшиеся на благо крупных промышленников, то сами законы уже шли вразрез людскому праву на вольное предпринимательство.
А если наступала реакция, и главари лейбористов объединялись, дабы создавать законодательство, благотворное для рабочих, они всего лишь действовали по тому же принципу. Иначе говоря, все стороны соглашались: государство имеет законное право ущемлять какую-либо экономическую группу во имя другой.
Утверждаю: никому – ни работодателю, ни рабочему – не дозволено использовать государственное принуждение либо государственную силу в собственных интересах.
Майк Уоллес: Проповедуя начисто нерегулируемую экономическую деятельность, когда любой и всякий трудится только ради своей же выгоды, вы в некотором смысле призываете общество жить по правилу «горе неудачникам» или «человек человеку волк».
А ведь одной из основных причин, по которым правительственный контроль усиливается, служит стремление обуздывать современных феодалов-хищников – класть конец laissez-faire, при коем те самые люди, что вызывают ваше восхищение, Айн – расчетливые, смекалистые дельцы, преуспевающие промышленники, злоупотребляют своей властью. Разве не так?
Айн Рэнд: Нет, не так. Соединенные Штаты создавались не феодалами-хищниками, а людьми свободными и независимыми – предпринимателями, преуспевавшими только благодаря своим природным способностям. Только благодаря природным способностям – безо всякого политического принуждения.
Однако находились и другие личности – промышленники, дельцы, использовавшие государственную власть как дубину, помогавшую глушить конкурентов. Они-то и выступили первыми сторонниками коллективизации.
А сегодня либералы призывают применять всё то же принуждение к промышленникам – дескать, ради рабочего блага. Но основополагающим вопросом остается прежний: «Допустимо ли принуждение вообще?»
Создаются правила, и эти правила порождают племя феодалов-хищников, порождают капиталистов, опирающихся на государственную подмогу – и тут перед нами наихудшее изо всех вообразимых экономических явлений.
Майк Уоллес: Думаю, Айн, вы со мною согласитесь: нет у вас никакого особого почтения к обществу, где нам выпало жить. По-вашему, Запад весьма проворно катится под гору…
Предлагаю новый вопрос. Поразмыслите над ним с минуту или две, разомните ноги, а потом возвращайтесь и скажите: предрекаете ли вы Соединенным Штатам диктатуру и экономическую катастрофу, если нынешний политический курс пребудет неизменным? Да или нет?
Потерпите минутку, и Айн Рэнд вернется к нам с ответом…
Майк Уоллес: Продолжим беседу. Айн, поскольку в своем романе «Атлант расправил плечи» (Atlas Shrugged, 1957) вы предрекаете Соединенным Штатам экономическую катастрофу и диктатуру, скажите: неужто вы и впрямь этого боитесь?
Айн Рэнд: Если нынешнее стремление к коллективизации не будет напрочь отвергнуто, если не будет напрочь отвергнута нынешняя философия, идущая вразрез рассудку и здравому смыслу, – да! – именно этим и кончит Америка.
Впрочем, я не верю в историческое предопределение, и не считаю, будто американский народ обречен пострадать. Люди наделены свободной волей, способны думать, выбирать – и, если люди подумают хорошенько, им не доведется жить при диктатуре.
Майк Уоллес: Да, но как же, по-вашему, обратить нынешнее политическое направление вспять, если страной заправляет воля большинства, если все решается голосованием, а большинство предпочитает голосовать за сегодняшнее видоизмененное «государство всеобщего благоденствия»?
Айн Рэнд: О, я думаю иначе. Да и вы прекрасно понимаете: сегодняшнее большинство попросту лишено выбора.
Майк Уоллес: То есть?
Айн Рэнд: Большинству еще ни разу не предлагали выбирать между поднадзорностью и свободой.
Майк Уоллес: Но чем же вы объясняете поведение почти подавляющего большинства людей, составляющих умственные сливки американского общества, сливки нашего делового мира – людей, которыми вы, кажется, восхищены сами – людей, обладающих и богатством, и властью? Все они приветствуют нынешний видоизмененный капитализм!
Айн Рэнд: А-а… Тут именно умственная заковыка. На деле все эти сливки приветствуют не капитализм, а коллективизацию, верят в нее. А настоящему народному большинству, повторяю, выбирать еще ни разу не предлагали.
Вы же знаете: сегодня обе политические партии стремятся к социализму, – иначе говоря, к безграничному контролю над всем и всеми. Нет в США партий, выступающих за истинный капитализм, с настоящим laissez-faire, не раздается никаких голосов, приветствующих экономическую свободу и личную независимость. А нынче это было бы нужнее всего.
