В США один из самых высоких уровней преступности в мире. В таких странах, как Сальвадор и Гватемала, наверное, он будет повыше, но там просто не существует государства в привычном для нас понимании и царит закон джунглей. А вот по количеству граждан, пребывающих в местах лишения свободы и предварительном заключении, Соединенные Штаты уже много лет стабильно находятся на первом месте в мире, и Сальвадор с Гватемалой в этом вопросе далеко позади. Тут, конечно, имеется большая заслуга правоохранительных органов, а также то внимание, которое им уделяют американские власти. Полиция в Америке в каждом штате и городе своя, и никакого центрального министерства внутренних дел в США нет. Система невероятно запутана, ведь еще имеется ФБР, местные шерифы, труперы на шоссе и т.д. – и все они крайне независимы, а потому друг на друга чихать хотели. Если вы совершили преступление в Нью-Йорке, но затем уехали куда-нибудь в Небраску, в глухую деревню, то из всех правоохранительных органов тут будет один старенький шериф в соседней деревне километров этак за 50, который к нью-йоркской полиции не имеет никакого отношения. Пришлют ему на вас установку, так он таких со всей страны в течение дня 150 тысяч штук получает.
И все же граждане в Америке сидят в тюрьме, как нигде больше в мире. Все потому, что у местных правоохранительных органов огромный бюджет. Один только полицейский департамент Нью-Йорка (NYPD), так здесь называют полицию, имеет годовой бюджет почти в 5 миллиардов долларов. Это почти столько же, сколько бюджет всего силового блока Украины, включая наше министерство обороны, а ведь у нас идет война и разгул преступности. Так это речь только о городе Нью-Йорке. Штат Нью-Йорк, по-нашему Нью-Йоркская область, имеет свою собственную полицию, у которой свой собственный бюджет. У них в области даже шоссейные труперы представляют собой отдельное формирование – что-то вроде нашего ГАИ, которое следит за порядком на шоссе. А их в области великое множество, ведь Америка — это страна машин и дорог.
Некоторые критики США – как в самой стране, так и за ее пределами – часто называют Америку полицейским государством. Судя по количеству людей, сидящих в тюрьме, а также по количеству полицейских и тех финансовых средств, что тратятся на систему правопорядка, в этом утверждении имеется немалая доля истины. Американская полицейская – машина действительно невероятно великая и сложная, а также сильная и умная. Но у нее имеется один противник, с которым совладать ей становится все сложнее и сложнее. Речь идет об афроамериканских гражданах США.
Расовые проблемы в Америке есть. Да, США являются самым большим плавильным котлом в мире – это основа американской национальной идеологии. Нет на планете более интернационального государства, чем США, во всех проявлениях – от религии до расы и этнического происхождения. Все здесь смешалось в космополитическом меланже невиданных размеров, где переплелись, кажется, люди со всего мира. Но где-то на самом дне американского плавильного котла текут страшные расовые подводные течения, которые время от времени подобно землетрясению сотрясают земную кору американского общества. Одним из самых сложных таких течений является ситуация, сложившаяся между афроамериканской общиной США и остальным населением, а самой горячей точкой стали взаимоотношения между полицией и простыми афроамериканцами.
Негритянское население после обретения всех гражданских прав и свобод оказалось на самом дне американского общества, потому как подавляющее большинство афроамериканцев были бедными или очень бедными, и выбиться из этой тотальной нищеты в капиталистическом обществе было практически невозможно.
История угнетения негритянского населения Америки ужасна и отвратительна. Само это понятие в английском языке сегодня считается табу. Не было в истории человечества другого столь длительного и масштабного прецедента угнетения человека человеком, как то происходило в США на протяжении нескольких веков. Афроамериканская революция за человеческие права и достоинство произошла в 1968 году, хотя уже с 1961 в стране ширилось движение негритянского сопротивления. Но именно 1968 год стал поворотным и решающим. Революция, как часто бывает в истории, победила. Но сложности, как и со всеми другими революциями, начались после победы правого дела. Ситуация очень напоминала отмену Крепостного права в Российской империи в 1861 году. Крестьяне стали свободными, но они ведь как были нищими, так нищими и остались. Негритянское население после обретения всех гражданских прав и свобод оказалось на самом дне американского общества, потому как подавляющее большинство афроамериканцев были бедными или очень бедными, и выбиться из этой тотальной нищеты в капиталистическом обществе было практически невозможно. Нет у бедных людей такой возможности – не работать четыре года, а вместо этого ходить в университет, за который еще надо платить немало денег. Бедные люди всегда должны работать, чтобы прокормить себя и свои семьи. Кто из них не работает, тот не ест.
По мере развития беспредельной свободы (а именно такая свобода и царит в современном американском обществе) на фоне повальной бедности и отсутствия образования в среде афроамериканской общины начала расти преступность. Ситуация резко усугубилась в начале 70-х годов, когда в стране резко изменились нравы. Если до этого в США царила строжайшая цензура, не меньшая, чем в СССР, и даже увидеть обнаженную женскую грудь в кино или прессе было невозможно, то в начале 70-х стало можно все. Наркотики и проституция, гангстеры и аферисты заполонили страну в масштабах, гораздо больших, чем в лихих 30-х годах мафия, промышляющая виски на фоне «сухого закона».
Афроамериканцы до этого времени были самыми законопослушными гражданами США и ни в каких противозаконных действиях никогда не участвовали, потому как боялись белых. Чернокожих преступников часто в первой половине 20 века не судили, а линчевали местные расисты, которые в любом районе имелись в большом количестве. Однако уже в начале 70-ых годов афроамериканцы подтянулись в общие ряды – начали участвовать в различных противоправных действиях, а повальная бедность в их рядах стала крайне питательной для этого почвой. А еще, несмотря на всяческие попытки добиться тотального равенства в обществе, афроамериканцы живут по большей части в своих районах, а другие граждане США – в своих. Негритянские районы обычно в городе самые бедные, а значит, самые криминогенные.
Еще тридцать лет назад, также в зависимости от города и штата, в полиции служило очень мало афроамериканцев. Почти поголовно полицейскими были белыми и, часто, очень консервативно настроенными людьми. Потому ничего удивительного в том, что между полицией и негритянским населением, особенно в тех районах страны, где расовые проблемы стояли особо остро, возникали сложности. Самой типичной такой сложностью стали негритянские бунты. Сценарий у них в последние годы почти один и тот же. Где-то в «черном» районе или поблизости полицейский патруль попадает в ситуацию – погоню либо конфликт – с чернокожим, часто подросткового возраста, в ходе которой полицейские афроамериканца убивают. Новость об этом мгновенно расходится по району, и уже через час толпы возмущенных жителей с бейсбольными битами и другим подсобным оружием вступают в бой с прибывшими на место не меньшими толпами полицейских. Начинаются столкновения в буквальном смысле «стенка на стенку», и то правонарушение, из-за которого всего час назад двое полицейских гнались за негритянским пацаненком (вероятно, мелка кража), уже кажется невинной детской шалостью. К примеру, последний такой бунт, начавшийся позавчера в Северной Каролине, уже привел к тому, что один человек при смерти, четверо полицейских в госпитале с серьезными ранениями. Сколько из бунтующих получили ранения и какой степени тяжести — не известно. Лечатся они отдельно, чтобы не попасть в полицию прямо из госпиталя. И это только начало событий, всего лишь первый день столкновений, так сказать. Когда и как они закончатся, не ясно.
Зачем же полицейские стреляют в подростков? Это ведь не единственный случай. В прошлом году их было 456. Полицейские застрелили 456 афроамериканцев. Самым вопиющим, но, с другой стороны, и самым типичным был случай в Гарлеме, произошедший несколько лет назад. Тогда за судом над полицейскими наблюдало полстраны, и народ пришел в ужас от услышанного. Полицейский патруль поздно вечером в Гарлеме начал преследовать 17-летнего подростка, соответствовавшего описанию преступника, ориентировку на которого они получили всего за несколько часов до происшествия. Они бежали в самую глубь Гарлема, было поздно, вокруг было много мрачных людей, исподлобья смотревших на гоняющихся за подростком полицейских и кричащих им вслед угрозы и оскорбления. Вдруг подросток, оказавшись в тупике, остановился и резко полез в карман. Полицейские тоже резко остановились и открыли по нему огонь из пистолетов, убив его наповал. Как они заявили затем на следствии — испугались, что он полез за пистолетом.
Полицейские стреляют в людей, потому что они их боятся. А боятся потому, что в обществе сложилась очень криминогенная обстановка, и полицейских убивают еще чаще – это не жизнь, а война.
Полицейский профсоюз в США – один из старейших и сильнейших в стране. А потому на суде обвиняемых в убийстве чернокожего подростка полицейских защищала одна из сильнейших адвокатских фирм города, деньги были не вопрос. Адвокаты, тщательно отобрав присяжных, начали им долго говорить о том, насколько сложна и опасна профессия полицейских в Нью-Йорке. Они говорили чистую правду. О том, сколько полицейских погибло от рук преступников, сколько из них получили инфаркт и инсульт в результате такой тяжелой и нервной работы. О том, как они не спят по ночам, мучаясь кошмарами, у скольких разрушились семьи из-за такой работы. Рассказ этот был длинным и очень красочным, потому как он был сущей правдой. Быть в Америке полицейским тяжело и опасно. В конце своей очень длинной речи о тяжести полицейской службы адвокаты сказали, что полицейские стреляли потому, что испугались за свою жизнь. Они просто испугались. Все присутствующие тогда в зале или смотревшие заседание суда по телевизору настолько прочувствовались адвокатским описанием, что полностью поверили в него. И это было чистейшей правдой. Полицейские стреляют в людей, потому что они их боятся. А боятся потому, что в обществе сложилась очень криминогенная обстановка, и полицейских убивают еще чаще – это не жизнь, а война. А на войне убивают.
Проблема не в афроамериканцах и не в полиции, а в тех настроениях, что сложились в американском обществе. В том количестве оружия, которое имеется на руках, в том количестве самых фантастических и тяжелых наркотиков, потребляемых всеми напропалую, в том количестве преступлений, что совершаются на улицах. Как и когда власти страны смогут решить этот вопрос, не ясно. Но он волнует сегодня практически каждого гражданина США, и именно в разногласиях насчет способов его решения и кроется основная интрига президентских выборов.
