Ведущая: Г-н Хомский… Это бессилие избирателей, это бессильное озлобление избирателей, о котором вы рассказываете… Судя по вашим же словам, оно и дало Дональду Трампу возможность пойти в гору?
Ноам Хомский: Любому понятно, что именно обеспечило Дональду Трампу возросшую поддержку и возможность пойти в гору – по этому поводу разногласий нет. Лишь поглядите на экономическую статистику. Основное «фланговое прикрытие» Трампу предоставляют белокожие рабочие, бедняки, очутившиеся в неолиберальный период наш на жизненной обочине. Целое поколение живет в условиях застоя и упадка, на скудную заработную плату, примерно равную той, какую эти люди получали в 1960-х.
Другая причина … Действенная демократия тоже пришла в упадок. Имеется множество неопровержимых свидетельств тому, что избираемые самим же народом представители равнодушны к народным интересам и заботам. А презрение к государственным учреждениям – особенно к американскому Конгрессу – не просто усилилось, оно стало чудовищным. Степень их популярности, согласно опросам, часто выражается однозначной цифрой.
И ведь это люди, имеющие благие намерения! А есть еще и богачи… Богатство создано руками многих, но вот очутилось оно в руках немногих избранных – как правило, представителей крохотной верхушечной фракции…
Ведущая: Разумеется, но…
Ноам Хомский: …буквально купающихся в роскоши…
Ведущая: Да, разумеется, но сколь, по-вашему, все это опасно, если говорить, например, о восхождении Дональда Трампа к власти? Ведь недавно Трамп уже отрекался от наиболее крайних своих высказываний. Он может… Если он вообще дорвется до какой-либо власти, его сумеет обуздывать Конгресс… Насколько, по-вашему, опасен Трамп для Америки?
Ноам Хомский: Величайшую опасность, представляемую Трампом – да, впрочем, и всяким иным кандидатом из республиканцев, – почти не упоминают. Мне вспоминается пес Шерлока Холмса, никогда не лаявший… Величайшую опасность… Собственно говоря, ныне роду людскому грозят одновременно две величайшие опасности.
Возникло положение, при коем нужно решить: намерены ли мы вообще уцелеть как биологический вид? Во-первых, возрастает угроза термоядерной войны – это само по себе достаточно серьезно, а во-вторых, надвигается природная катастрофа.
И в этих вопросах что Дональд Трамп, что прочие республиканцы поют на общий, очень похожий лад…
Ведущая: Вы считаете, что…
Ноам Хомский: – …а ядерная война уже у порога.
Ведущая: Считаете ли вы, что Хиллари Клинтон, успешнейший кандидат из демократов, займется этими вопросами – и если да, то каким же образом?
Ноам Хомский: Образом, с моей точки зрения, неудовлетворительным, – но Клинтон, по крайности, признает: всепланетный климат меняется, и нужно что-то с этим делать. А вот республиканские кандидаты – чуть ли не все до единого – отрицают наличие климатических перемен. Единственное исключение составляет Джон Кэйсич (John Kasich), однако и он говорит: «Конечно, климат портится, ну да это не нашего ума дело».
И такие взгляды сказываются! Парижские переговоры в минувшем декабре велись, дабы прийти к соглашению, которого не подписали по простейшей причине: республиканский Конгресс почел его условия неприемлемыми. Наличествует негласный сговор, означающий: даже крайне умеренные требования, предъявлявшиеся к защите окружающей среды, навряд ли… Скажу иначе: навряд ли стóит и мечтать о том, что их утвердят и начнут соблюдать.
Каждый республиканский кандидат, включая Трампа, стремится уничтожить Управление охраны окружающей среды (Environmental Protection Agency), оставленное нам в наследство Ричардом Никсоном, – поскорее отменить все тамошние правила и вернуть бизнесу подавляющие права.
Что до милитаризации, всякий республиканец желает увеличить наш исполинский военный бюджет, уже поглощающий более половины дискреционных расходов – и это уже сейчас приводит… Милитаризация – главный фактор, ведущий к противостояниям, которые способны оказаться чрезвычайно опасными…
Ведущая: А теперь вкратце о…
Ноам Хомский: …и вот этого никто обсуждать не желает.
Ведущая: Ваша правда. Но, быть может, в одном вопросе вы и Дональд Трамп окажетесь единомышленниками. Я говорю о ЕС. Трамп заводит речи о предстоящем выходе Соединенного Королевства из состава ЕС. А вы порицаете бюрократию, подмявшую весь Европейский союз. Получается, тут вы согласны с Трампом?
Ноам Хомский: Не получается… Нет у меня твердого мнения по этому поводу, но кое-что заботит. Уход Британии способен ослабить Европейский союз, но ведь и Британия, вероятно, будет еще больше… Дозвольте употребить выражение прямолинейное: еще больше подвластна США, чем сегодня. Это не пойдет на пользу ни всему белому свету, ни, в частности, самой Британии.
Ведущая: Скажите вкратце, каков будет ваш ответ на вопрос: «И кто же правит миром ныне?»
Ноам Хомский: М-м-м… В моей книге уже сказано: простого ответа не существует. Задавая подобный вопрос, мы обычно думаем о правящих миром государствах. И что до государств – нет сомнения: Соединенные Штаты, невзирая на свой упадок, длящийся долгие, долгие годы, остаются намного более могущественной державой, чем любая иная страна или сообщество стран.
Но это лишь один фактор. У государств имеются еще внутренние структуры, внутреннее распределение власти. За последние годы в Соединенных Штатах власть все больше и все полнее переходит в руки немногих корпораций – богатых и могущественных. Точка. И у них повсюду имеются собратья, соратники, оказывающие широкое содействие – вот вам и новое измерение, которое следует учитывать, спрашивая: «А кто же правит миром?»
Еще наличествует народ. Народ может обладать – иногда и впрямь обладает – невероятной мощью. Оглянитесь на Дэвида Юма, на его первый по-настоящему современный труд, посвященный политической философии и теоретическим основам правления. Автор указывает: могущество и власть – на стороне правительства. Но и те, кем правительство руководит, в свой черед приобретают могущество – если стремятся к нему, жаждут его и сознают возможность им пользоваться.
Иногда так оно и случается. Народ превращается в крупнейшую силу и «правит миром».
Ведущая: Но если вести речь о чисто государственной власти – не думаете ли вы, что Китай способен стать следующей по порядку сверхдержавой, что это грядущая сверхдержава?
Ноам Хомский: Да, несомненно, Китай играет в нынешнем мире важную роль. И все же, возьмите, например, доходы на душу населения. Китай безнадежно отстает и от Соединенных Штатов, и от остальных высокоразвитых государств. У Китая имеются огромные внутренние проблемы – демографические, экологические, связанные с природными и другими ресурсами – и тому подобные.
Конечно, Китаю предстоит играть роль еще бóльшую. Однако в отношении военном он не обладает и малой долей мощи, присущей США и прочим странам Запада.
А кроме того, хотя Китай значителен экономически, не забывайте: изрядная доля китайской продукции на самом деле – наша собственная. Apple – крупнейшая всемирная корпорация – переместила в Китай почти все свое производство, и ее предприятия, размещенные на китайской земле, остаются американскими: используются лишь китайские помещения и китайская рабочая сила.
Стало быть, Китай – растущая, развивающаяся держава, пошедшая во многих промышленных областях довольно далеко – даже по части высокотехнологической индустрии. Например, Китай возглавляет всемирные исследования, относящиеся к выпуску «солнечных панелей», сочетает их массовое производство с новаторскими изысканиями и разработкой высоких технологий.
Да, все перечисленное весьма значительно – и отнюдь не сопоставимо с могуществом и масштабами, свойственными США. Для начала поглядите на текущее китайско-американское противостояние.
Противостояние серьезно, многогранно – и где же оно заметно? В Карибском море? У калифорнийского побережья? Нет – в водах, омывающих Китай, там, где Китай и другие страны заявляют свои территориальные претензии. Вот вам и символическое отображение государственной мощи, природы ее.
Ведущая: Вы обосновано и доказательно обрушиваетесь на Соединенные Штаты. Но последнее по порядку обвинение было удивительным. Вы назвали США ведущим террористическим государством. Любопытно: а как вы определите Россию?
Ноам Хомский: Как я определю Россию? Страна авторитарная, жестокая, грубая, ведущая непохвальные действия в своем регионе…
Да только Соединенные Штаты ведут столь же непохвальные действия по всему белому свету.
Сами посудите: меж Россией и США наличествует серьезное противостояние. Повторю заданный выше вопрос: а где же это серьезное противостояние заметно? Что, на мексиканской нашей границе? Или на границе США и Канады?
Нет, у русских рубежей! И, по сути, у того самого пути, по которому только на протяжении минувшего столетия – не говоря уже о далеком прошлом! – в Россию несколько раз вторгались иностранные захватчики-разрушители.
Я не оправдываю действий Путина; однако следует понимать их причину, рассудительно глядеть на соотношение ведущих мировых сил и присущие им противоречия.
Что касается ведущего террористического государства, именуемого Соединенными Штатами Америки… Это вовсе не мое частное суждение. К примеру, некий человек представлял меня репортеру, желавшему взять интервью. И человек этот, среди прочего, заметил: «Вижу в Соединенных Штатах наисерьезнейшую угрозу миру во всем мире». Я не определил бы его слова как искажающие действительность…
Ведущее статистическое агентство США, Институт Гэллапа (Gallup Inc.) – точнее, один из международных его филиалов – провел опрос по теме «Какая страна являет собой наихудшую угрозу всемирному спокойствию?» Подавляющее большинство опрошенных ответили: «Соединенные Штаты». На втором месте – далеко позади! – очутился Пакистан, причем, тут наверняка сыграло свою отрицательную роль большое число опрошенных индийцев. Прочие страны упоминались чисто случайно.
Вот оно, искреннее и всемирное общественное мнение.
Итоги проведенного опроса, прошу заметить, не доводились до сведения американцев! О них сообщила Би-би-си – но американская пресса, радио и телевидение безмолвствовали.
Что до террористического государства, именуемого США… Поглядите на всепланетную кампанию человекоубийства, развязанную правительством Обамы. И это смеют называть борьбой с терроризмом! Предположим, Иран затеял бы всесветное истребление людей, которые, по мнению иранского руководства, намереваются причинить Ирану вред. Мы тут же назвали бы эти действия террористическими.
Допустим, иранцы взорвали бы редакционные помещения New York Times или Washington Post, публикующих передовые статьи, где звучат призывы: «Давайте бомбить Иран! И чем скорее, тем лучше!» – статьи, несомненно требующие навредить Ирану. Допустим, Иран отправил бы и редакторов, и случайных прохожих, находившихся во время взрыва неподалеку, на тот свет – назвали бы мы эти действия терроризмом? Думается, да.
Ведущая: Позвольте людям, слушающим ваше выступление в прямом эфире, задать несколько вопросов. Первый по порядку: Гэри. Он спрашивает: чем опасно ТТИП?
Ноам Хомский: Чем… опасен… Путин?
Ведущая: Нет, чем опасно ТТИП!
Ноам Хомский: Чем опасно… что, простите?
Ведущая: ТТИП – Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство!
Ноам Хомский: А! Да, да… Очень, очень опасное дело. Дня два тому назад Гринпис опубликовал 280 страниц документов «для внутреннего использования», относящихся к этому, с позволения сказать, торговому соглашению. Там излагается все, что нужно знать каждому. Эти так называемые соглашения о свободной торговле вообще не суть соглашения о свободной торговле. По большей части о свободной торговле в них и речи не идет. Перед нами соглашения о свободе инвесторов…
Не случайно их содержат в секрете от народа. Есть причины, по которым их надлежит содержать в секрете от народа. Лишь поглядите на эти соглашения – и все поймете. Повторяю: не просто содержат в секрете, а содержат в секрете от народа. Соглашения не содержатся в секрете ни от юридических консультантов по корпоративным вопросам, ни от завсегдатаев кулуаров Конгресса, «обрабатывающих» его членов в пользу того либо иного законопроекта – и разумеется, «блюдущих интересы избирателей»… Но и для американского, и для всех остальных народов эти соглашения остаются секретными.
Перед нами – перечень откровенно протекционистских мер, принимаемых в интересах отдельных деловых заправил. Их скрывают, ссылаясь на так называемую «защиту интеллектуальной собственности». Благодаря им повышаются – и существенно повышаются – тарифы, которые именуют «патентами», а это невероятно влияет на экономику. Чудесно… Восхитительно… Изумительно – с точки зрения фармацевтических корпораций, конгломератов СМИ и т. п.
Права… Инвесторы и корпорации получают право судиться с правительствами, привлекать их к ответу. Ни вы, ни я такого себе позволить не в состоянии, а вот корпорация способна теперь притянуть правительство к ответу за вред, причиняемый грядущим корпоративным… лучше сказать, вероятным корпоративным доходам и прибылям.
Сами решайте, что это значит. Подобные дела, рассматриваемые в судах… То есть их не рассматривают на судебных заседаниях, ими занимаются экспертные комитеты частной торговли, в основном состоящие из корпоративных представителей. Уже движется в дальнейшее дело Североамериканское соглашение о свободной торговле (НАФТА, англ.: North American Free Trade Agreement, NAFTA) – и то ли еще увидим.
Этими соглашениями искореняются любые и всякие правила игры, – а в частности, правила, защищающие природу.
Внимания достойно: вы не отыщете слов «климатические перемены» ни на единой из 280 опубликованных страниц – это ли не красноречивое свидетельство об особенностях подписанных соглашений?
И ведь соглашения почти не… Хочу сказать, соглашения эти – так называемые Тихоокеанское и Атлантическое – в сущности, вообще не повлияли на тарифы. Для главных торговых партнеров тарифы и без того чрезвычайно низки. А пропаганда, бушующая по данному поводу, вопит: «Ага, наконец-то! Вьетнаму придется понизить свои тарифы, ура!»
На торговлю сие почти не влияет.
А главные торговые партнеры уже подписали соглашения, повлекшие за собой весьма существенное снижение тарифов. Исключения имеются, но их немного.
Избавимся от иллюзий, прекратим рассматривать вышеописанные «соглашения о свободной торговле» как соглашения о свободной торговле – перед нами что угодно, только не это! У нас имеется горький опыт – припомним историю с НАФТА. Многолетний горький опыт…
Возьмите, скажем, НАФТА – Североамериканским соглашением о свободной торговле. Ему присущи все перечисленные пороки – и множество иных! Задумайтесь для начала хотя бы о торговом, с позволения сказать, взаимодействии через границу между США и Мексикой. Оно существенно усилилось после появления НАФТА. Экономисты примутся уверять вас: объем торговли неслыханно возрос!
Но поглядите пристальнее. Допустим, компания General Motors производит части автомобилей в штате Индиана, переправляет их в Мексику для заводской сборки, а готовые автомобили продает в Лос-Анджелесе. Это зовется «торговлей в обоих направлениях» – но это ведь вообще не торговля. Это взаимодействие, присущее командной экономике. Это крепко смахивает на советскую власть. Части автомобилей производятся, скажем, в Ленинграде, переправляются для заводской сборки в Варшаву, а готовые автомобили продаются в Москве… Перед нами что угодно, только не торговля. Перед нами взаимодействие, присущее командной экономике – и только.
Ведущая: Г-н Хомский, огромное спасибо. Вы щедро уделили нам свое время, участвуя в этой беседе. Благодарю вас.