Вторая половина XX века и начало XXI столетия стала эпохой заката национального государства. Окончание Второй мировой войны и завершение процесса деколонизации, позволило незападным народам получить свои государства, что создало условия для экономической, политической и культурной глобализации. В результате этого власть начала перемещаться от локальных правительств на транснациональный уровень, что вынудило небольшие государства идти на компромиссы и создавать торгово-экономические союзы. Таким образом, мы получили, пожалуй, один из наиболее длительных периодов мира и процветания не только на Западе, но и в мире. Одним из наиболее успешных таких союзов и стал ЕС, о дальнейшей судьбе которого мы будем говорить в рамках этой статьи.
Сейчас становится все более очевидным, что «банкет» подходит к концу и начинается период «похмелья». Теперь национальные правительства должны либо признать, что более не в состоянии удерживать контроль над своей страной, и отменить самих себя, передав власть каким-то новым органам, либо, наоборот – должен произойти ренессанс национального государства, что неизбежно приведет к снижению уровня жизни и отказу от значительной части демократических завоеваний.
Активную борьбу между этими двумя тенденциями сейчас можно наблюдать по всему земному шару. Начиная с США, где две стороны этого конфликта были воплощены в Хиллари Клинтон и Дональде Трампе, продолжая вышедшей из ЕС Великобританией и заканчивая Россией, которая очевидно пытается возродить свое поблекшее имперское величие и уже встала на путь возрождения автократической государственности, не теряя время на внутренние дискуссии.
Нынешняя ситуация, когда в Белый дом въехал Трамп, говорит о том, что США более не будут играть роль мирового жандарма и поддерживать мировую стабильность. Стоит вспомнить, что одним из обещаний Трампа было заставить союзников платить за защиту. То есть, если стоят на твоей земле американские базы, гарантируя твою безопасность, будь добр, мил человек, оплати их пребывание. И, желательно, что-то сверху положи. Ведь мы все понимаем, что твоя страна существует благодаря американской военной поддержке, а если ее не будет – жди, когда в дверь постучится российская/китайская/иранская армия, и твоему суверенитету конец.
И, конечно, многие оплатят. Но зачем кормить чужую армию, если можно свою? И это лишь вопрос времени, когда официальные союзники США с развитыми экономиками – Япония, Южная Корея, Германия и др. – приведут свои экономические и военные показатели к паритету. И тогда вместо того, чтобы вслед за Вашингтоном дудеть в дуду международного правопорядка, они вспомнят, что у них есть свои амбиции. Но Земля – слишком маленькая планета для такого большого количества амбиций.
Америка на фоне международного хаоса, возможно, экономически и просядет, но в ее случае изоляционизм — это мудрая политика. Сидя на своем континенте, можно помогать деньгами и оружием всем участникам конфликтов. А в конце вмешаться со стороны победителей и сорвать джек-пот при минимальных материальных и людских потерях, как это уже было во времена Первой и Второй мировой войн.
В свете этих процессов необходимо понимать, что нынешняя либеральная риторика о правах человека, свободной торговле и демократии, скорее всего, отживает свои последние годы. По крайней мере, в этот исторический период. И для того, чтобы не ошибиться в выборе курса, определяющего дальнейшее развитие нашей страны, мы должны примерно представлять перспективы победы или поражения двух вышеупомянутых подходов.
Когда мы говорим о возможном ренессансе «национальных» государств, нам следует задать вопросы: «А насколько вообще может быть эффективным относительно небольшое государство в современных условиях? И не будет ли такой мир страшнее нынешнего?»
Сейчас Украина не может защитить себя перед лицом военной угрозы, исходящей от России, а это лишь частный пример. А что делать с экологическими проблемами? Как гарантировать доставку необходимого для экономики сырья? Каким образом контролировать транснациональные финансовые потоки? Все вышеприведенные проблемы требуют для своего решения сильной экономики, а значит, серьезнейшей интеграции в мировые финансовые и производственные процессы. В результате, для функционирования нашего государства необходима глобализация, подтачивающая основы этого самого государства. Перед нами замкнутый круг, из которого нет выхода.
Если же мы вспомним уроки истории, то увидим, что в конце XIX – начале XX столетий Атлантический регион достиг степени экономической интеграции, сравнимой с той, в которой находился мир в 2000-е годы. Но тогда экономика была принесена в жертву национальным эгоизмам, что привело к Первой мировой войне. Стоит ли, возрождая национальные государства на руинах ЕС, отыгрывать сценарий столетней давности? Мы же знаем, чем тогда все закончилось для Европы. Мир воинственных национализмов – это априори мир кровавых войн. Поскольку феномен национализма прямо связан с массовой мобилизацией населения для военных целей. Война порождает национализм, а национализм – войну.
Так что, если глобализация в своем нынешнем виде потерпит поражение, Украина обнаружит, что она всего лишь мелкая рыбешка в море, полном акул. И практически любой сосед – не только Россия, а и Польша, Румыния или Венгрия – мечтает откусить от нас кусочек. Противостояние этому будет требовать постоянных военно-политических усилий. В результате, либо Украина очень быстро станет милитаризированной похлеще Северной Кореи, с аналогичными политическими последствиями, либо исчезнет с карты как независимое государство.
А еще проблема состоит в том, что соседи будут проводить аналогичное переустройство своей внутренней и внешней политики, что в результате выльется в большое недружеское состязание на тему, чья диктатура диктатурнее и чей «фашизм» более фашистский. А победу в нем Украине никто не гарантирует.
Второй способ преодоления кризиса национальных государств – доломать их окончательно и перейти к формированию более крупных государственных единиц. Таким образом, «глобализированная» экономика получит соответствующее политическое оформление.
Давайте вспомним Сэмюэля Хантингтона, высказавшего в 1994 году в статье «Столкновение цивилизаций» мнение, что в будущем мы сможем увидеть противостояние не между отдельными государствами или идеологиями, а между цивилизациями. В этой статье американский политолог определял цивилизацию как высшую форму культурной идентичности. По его мнению, вследствие интенсификации международных контактов произойдет относительное усиление регионально-цивилизационной идентичности. То есть вместо того, чтобы считать себя французом, бразильцем, американцем или украинцем, люди начнут определять себя по принадлежности к цивилизациям и построенным на их основе торгово-экономическим блокам: европеец, мусульманин, «конфуцианец», представитель «Русского мира».
По сути, перед нами возникнет тот же национализм, но на основе более широкой региональной идентичности. В значительной степени вооруженный конфликт, который разворачивается на нашей территории, как раз и является войной между носителями разных цивилизационных идентичностей: воюет «Запад» и «Русский мир», а не Украина и Россия. Это, конечно, смелое утверждение, но будущее прорастает сквозь настоящее.
Ключевой вопрос здесь: насколько именно будет усиливаться эта новая идентичность? Сможет ли цивилизационная идентичность частично или полностью заменить собой национальную?
С. Хантингтон говорил, что национальные государства по-прежнему будут основными игроками на международной арене, и что расцвет цивилизационной идентичности не сможет заменить собой национальную.
Но давайте внимательно посмотрим на привычный для нас, спустя 22 года после написания его работы, мир. Китай, Индия и Россия являются крупными игроками, но не являются национальными государствами. Большой вопрос, можем ли мы назвать национальным государством США? А если мы посмотрим «предвзятым» взглядом на то, что сейчас происходит на Ближнем Востоке и в Европе, то и там увидим достаточно мощные центростремительные процессы. Вся вторая половина XX столетия сопровождалась попытками создания панарабского государства. ИГИЛ во многом является продолжением этой тенденции. И не является ли нынешняя российско-украинская война очередным проявлением тенденции к укрупнению государственных единиц?
Конечно, можно возразить, что в Европе мы видим расцвет евроскептицизма и локальных национализмов. Но я не думаю, что это битва между светлыми силами либерального европейского прогресса и темными силами националистического мракобесия. Скорее, перед нами противостояние между новым паневропейским национализмом и локальными национализмами предыдущего поколения. Поскольку, с одной стороны, уже сформировалось молодое поколение, которое выросло, свободно передвигаясь по ЕС и ассоциируя Европу как свой общий дом, и транс-европейская элита, реализующая через ЕС свои интересы. А, с другой стороны, ЕС еще не сформировался как государство. В нем некому присягать на верность, а значит, есть проблема с формированием общей идентичности. Общеевропейская элита достаточно оторвана от широких народных масс в силу того, что нет прямой связи между избирателями и правительством этого образования.
Потому совместная инициатива Франции и Германии о создании европейского сверхгосударства, на фоне Brexit, выглядит абсолютно логичной. Можно долго рассуждать о том, что страны Восточной и Южной Европы не согласны с позицией Парижа и Берлина, но правда состоит в том, что деньги в ЕС как раз у этих двух государств. И если им удастся сформировать свою империю в рамках хотя бы романо-германской Европы, то даже если Польша, Румыния, Греция и прочие второстепенные страны выйдут из ЕС, на свободе они проживут крайне недолго. Суверенитет – дорогое удовольствие, и в сочетании с минимальными таможенными барьерами они очень быстро обнаружат себя банкротами.
Появление нового мощного геополитического игрока, скорее всего, ввергнет Ближний Восток в хаос. Что касается взаимодействия с Россией, то, возможно, в конце пути Берлин и Москва разыграют партию в четыре руки. Москве будет отведена роль пугала, а новому сверхгосударству – роль спасителя несчастных мелких стран. Войди в состав нового ЕС или войди в состав России. Сделать выбор будет нетрудно. Особенно учитывая, что большинство восточноевропейских народов помнит, каков на вкус российский сапог. Потому уже сейчас Польша и Венгрия, выступая против единого европейского государства, умудряются озвучивать инициативы по созданию единой европейской армии, что говорит о том, что дело лишь в цене вопроса.
В случае же, если ЕС распадется, так и не породив никакого государственного образования, способного его заменить, то неизбежно возобновится дарвиновская борьба за выживание между различными национальными государствами. И в ней, практически неизбежно, победит Германия. В конечном итоге, немцы во время Второй мировой войны уже создали общеевропейское государство. И только вмешательство двух внешних игроков, в лице США и СССР, «спасло» Европу от принудительного объединения. Однако сейчас Россия слишком слаба, чтобы представлять угрозу для «Рейха», а представить себе американских десантников, вновь высаживающихся в Нормандии, не решится даже самый смелый писатель-фантаст.
Выводы
Официальной идеологией, определяющей продвижение нашей страны вперед, является евроинтеграция. Однако нужно понимать, что это политическая повестка вчерашнего дня. Да, было бы прекрасно вступить в ЕС образца нулевых, но сейчас все более очевидным становится, что Европа необратимо меняется. Потому у нас есть все шансы прийти на станцию лишь для того, чтобы узнать, что поезд ушел или радикально сменил точку назначения.
В конечном итоге при выборе между РФ и ЕС мы все руководствовались вполне понятными мотивами. Россия, возможно, была ближе и воспользоваться бонусами от «дружбы» с ней было проще, но было очевидно, что существует очень большая угроза, что наша государственность в союзе с ней быстро деградирует до абсолютно декоративного уровня, а, учитывая близость наших культур, мы будем просто ассимилированы.
В то время как ЕС был относительно далеко и, вследствие своей общей аморфности, казалось, что Брюссель при всем желании не сможет посягать на наш суверенитет. А это сразу же устраняло потенциальную опасность ассимиляции. В конечном итоге, кто нам европейцы? И кто мы европейцам?
Однако теперь ситуация радикально изменилась. И если ЕС захочет выжить, то ему придется шагать в ногу со временем. Потому на выходе мы получим не нынешнюю невнятную социал-демократию с гей-парадами и толерантностью, а злобного молодого империалистического хищника, нацеленного на завоевание жизненного пространства. Потому можно сколько угодно играться в соответствие евростандартам, но если Украина когда-то и станет частью ЕС, то не потому, что будет соответствовать ожиданиям Европы вчерашнего дня, а потому, что однажды с запада сюда войдут стройные танковые колонны. Не вступая в продолжительные дискуссии, они займут ключевые точки и начнут строить новый ордонунг из подручных материалов. Хотя необходимо понимать, что такая перспектива «в лучшем случае», угрожает нам через два-три года.
Лично я не вижу никакой разницы между статусом Рейхскомиссариата Украина и Юго-Западным федеральным округом РФ. Пожалуй, ключевое отличие состоит лишь в том, что в составе Четвертого Рейха нам уготована роль третьестепенной провинции, а в России мы можем быть вторым народом империи. И Вы спросите меня: «Какой вариант из вышеперечисленных лучше?». И я отвечу, перефразируя товарища Сталина: «Оба хуже».
Александр Вольский