Радикальный подход. Только так можно описать совершенно несравнимую экономическую политику, проводимую в трех крупнейших экономиках Азии. В Японии правительство Синдзо Абэ осуществляет второй этап своей программы по выходу из дефляционного кризиса. В Китае правительство президента Си Цзиньпиня проводит гигантский разворот экономики в сторону увеличения внутреннего потребления. В Индии… «модиномика». Эти три страны вряд ли годятся на роль экспериментальных лабораторий. В них проживает 40% населения планеты, и они производят 24% мирового ВНП.
Индия
27% из 1.28 миллиарда жителей, населяющих наиболее быстро растущую экономику мира, еще не достигли пятнадцати лет. Большая часть из этой 350-ти миллионной когорты выйдет на рынок труда в следующем десятилетии. Это прекрасно понимает премьер министр Нарендра Моди, который продолжает отчаянную борьбу против пороков, терзающих экономику страны.
Придя к власти в 2014 году, Моди начал осуществлять целый ряд мер, направленных на возрождение экономики, а также на то, чтобы сделать ее более устойчивой к внешним воздействиям, а также все более конкурентоспособной по сравнению с экономиками развитого мира.
Реформы Моди развивались по нарастающей. В 2014 и 2015 году он начал осторожно разогревать экономику, которая показывала признаки стагнации. Главным приоритетом было привлечь иностранных инвесторов, чтобы создать индустриальные хабы – и Моди совершил более сорока поездок за рубеж за первые два года в должности премьер министра. Результат: прямые иностранные инвестиции в 2014 и 2015-х годах составили 75 миллиардов долларов. В прошлом году к ним добавилось еще 33 миллиарда долларов. Расчищая дорогу для новых бизнесов, Моди принял огромное количество мер по облегчению вхождения в страну иностранного капитала. В числе прочего, он учредил единое окно по оформлению разрешений, ускорил процесс их выдачи и ослабил государственные ограничения в целом ряде секторов экономики.
Вторым приоритетом Моди было совершенствование управления государственными финансами и ликвидация каналов утечки капиталов, которые подрывали усилия правительства по улучшению жизни беднейших слоев населения, 22% которого живут ниже официальной черты бедности. Чтобы искоренить коррупцию, государство увязало систему уникальных биометрических удостоверений личности (паспортов), которые выдаются всем индусам (Аадхаар) с личными банковскими счетами и мобильными телефонами. Правительство использует эту систему, чтобы пособия попадали прямо и непосредственно тем, для кого они предназначены. Это использование современной технологии стало наиболее успешным проектом Моди.
Недавние реформы оказались еще смелее. Демонетизация крупных купюр рупии имела целью ограничить возможность уклонение от уплаты налогов и коррупцию и сделать очередной шаг по пути превращения Индии в общество безналичных расчетов. Кроме этого, правительство ввело единый национальный налог на товары и услуги (аналог НДС), который поглотил 14 отдельных федеральных и местных налогов, что позволило расширить базу налогообложения, сократить издержки соблюдения законодательства и прочие расходы, связанные с налогообложением, снижающие эффективность транспортировки товаров по территории страны. Все эти инициативы столкнулись с жестким противодействием.
Результаты «модиномики» носят смешанный характер. Экономический рост в третьем квартале составил 7,3% по сравнению с 5,8% в первом квартале 2014-го года. Инфляция опустилась до уровня 3,4% – падение, которому частично способствовало снижение цен на многие импортируемые товары. Центральный банк урезал процентные ставки на 175 пунктов по сравнению с 2014-м годом, что сделало кредиты более доступными для корпораций и обеспечило доходность облигаций на уровне 6, 4%.
С другой стороны, создание и ведение бизнеса в Индии остается довольно трудным. В прошлом году Мировой Банк составил рейтинг легкости ведения бизнеса в 190 странах мира, и Индия оказалась на довольно низком 130-м месте. С тех пор, как Моди возглавил правительство, Индия поднялась в этом рейтинге на десять пунктов, но все еще серьезно уступает региональному лидеру Китаю.
Китай
За последние два года самая населенная страна мира осуществляла превращение из мастерской мира в зрелую экономику. Правительство президента Си Цзиньпиня сделало своим приоритетом стабилизацию китайской экономики – прежде всего, за счет контроля над избытком заемных средств и их переливом в иностранную валюту и фонды.
Рост экономики, который еще совсем недавно, в 2011-м году, составлял более 10%, замедлился. В 2016-м году ВВП вырос на 6,7%. 13-й пятилетний план развития Китая на 2016-2020-й годы предполагает рост ВВП на 6.5% в год.
Уровень инвестиций, которые некоторое время назад были главной движущей силой роста китайской экономики, снижается. Ежемесячный уровень прямых иностранных инвестиций, который достиг высшей точки в 2007 году и после этого постепенно снижается, в 2016-м году достиг отрицательной величины, и отток капиталов ослабил китайскую валюту. В прошлом году юань обесценился по отношению к доллару на 6,5%. В 2016-м году курс юаня был весьма стабилен, а разрыв между курсом юаня внутри страны и за ее пределами очень мал.
Правительство Китая ведет себя очень осторожно в том, что касается учетной ставки. Некоторые обозреватели ожидали, что Китай агрессивно понизит учетную ставку, чтобы дать толчок экономике, однако в конце года ее уровень составил 3.24%. Причина такого «притормаживания» – Китай хочет ограничить использование заемного капитала и инфляцию активов.
В 2016-м году китайский рынок инвестиционного капитала отставал от мирового уровня. Национальный индекс CSI300 понизился на 9,3%. Оффшорный индекс MSCI China вырос на 1,2%. И тот, и другой показали отставание от мирового индекса MSCI World index, который вырос на 8,2%. Для мировых инвесторов главной проблемой является замедление роста и угроза девальвации юаня. Хотя показатели китайского рынка инвестиций не выглядят слишком убедительными, все же инвесторы недооценивают возможности Китая, поскольку видят риск недополучения прибыли.
Столкнувшись с ограничением возможностей инвестирования, падением прибыли и перспективой ослабления юаня, национальные инвесторы ищут новых возможностей за пределами страны. Китайские корпорации очень активно осуществляют приобретения и слияния за границей. Индивидуальные инвесторы переводят туда активы, включая страховые продукты и недвижимость.
Пекин стремится провести интернационализацию китайских финансовых рынков, однако испытывает опасения относительно ее потенциального воздействия на стабильность экономики. Высокая волатильность национальных фондовых рынков в 2014 и 2015-м годах заставляет регуляторов проявлять осторожность. Однако, общая тенденция к большей открытости финансовых рынков остается в силе. В ноябре открылся канал связи между рынками Шэнчжэня и Гонконга, привязанного в свою очередь к Шанхайско-Гонконгскому фондовому рынку.
Таким образом, задача, стоящая перед Китаем в этом году, непроста. Он должен уравновесить замедление экономического роста, уровень учетных ставок, мировые фондовые потоки, а также темп открытия рынков. А, кроме того, учесть наличие непредсказуемых факторов – торговых войн и т.д. Интересные настали времена.
Япония
Премьер министр Абэ провозгласил начало абеномики-2 в сентябре 2015-го года. Этот 2-й этап его четырехлетней программы реформ ставит целью разорвать порочный дефляционный круг, от которого японская экономика страдает уже два десятилетия. Чтобы достичь этой цели, потребуется укрепить уверенность, чувство безопасности и вернуть экономику страны к номинальному уровню ВВП в 600 триллионов иен (5,3 триллиона долларов) к 2020-му году. Это потребует ежегодного роста экономики в 3%. В третьем квартале рост японской экономики составил 1,3% в пересчете на годовой уровень.
Несмотря на беспрецедентное стимулирование экономики японским центральным банком с целью укрепить потребительскую уверенность, результаты не слишком оптимистичны. Например, в области производства. Диффузионный индекс (индекс распространения) показывает весьма медленное восстановление этого сектора, особенно среди малого и среднего бизнеса, который обеспечивает большую часть рабочих мест на японском рынке труда.
Помимо толчка к развитию краткосрочных экономических проектов, абеномика предполагает финансирование долгосрочных целей, таких как совершенствование пенсионных систем и систем социального страхования. Помимо прочего, это предполагает повышение налогов с целью сократить гигантский национальный долг Японии. Потребительский и подоходный налоги обеспечивают большую часть поступлений в бюджет – каждый из них составляет почти 30%. Корпоративный налог (налог на прибыль предприятий) составляет около 20%, что весьма немало, по сравнению с другими странами. Япония понижает корпоративные налоги, оставляя подоходный налог без изменений. Таким образом, без существенного повышения экономической активности необходимо обеспечить резкое повышение потребительского налога, чтобы компенсировать недополученные поступления в бюджет.
Однако, в прошлом году правительство отложило повышение потребительского налога до 2019-го года, приняв во внимание неустойчивое состояние экономики и неопределенность мировой политики в первой половине 2016-го года. Задачей Абэ теперь является сохранение положительной динамики экономики до введения нового потребительского налога. На съезде Либерально-Демократической партии, запланированном на март, вероятно, будет одобрено продление срока президентских полномочий с шести до девяти лет, что позволит Абэ оставаться на своем посту до сентября 2021-го года. И, даже при наличии таких временных рамок, задачей Абэ, вероятно, будет лишь обеспечить базу для дальнейшего роста, а не тот замечательный взлет экономики, к которому он стремится – по крайней мере, до тех пор, пока не произойдет резкий рост потребительского налога.
Национальный Банк Японии, вероятно, продолжит оплачивать издержки создания этой «базы». Центральный банк уже обладает 40% облигаций японского правительства. За счет покупки активов биржевого инвестиционного фонда к концу этого года Национальный Банк Японии станет крупнейшим держателем акций среди компаний, упоминаемых индексом Nikkei 225 – по прогнозам агентства Блумберг.
Главной угрозой планам правительств и центрального банка является курс иены. «Шок от Трампа» ослабил иену почти на 10% за период с завершения американских выборов до конца 2016-го года. Это передвинуло японские биржевые индексы за этот год в область положительных значений – и сыграло на руку абеномике.
Абэ повезло. Даст бог, не в последний раз.
Александр Никитенко